Фрейя. Ведущая Волков

– Тебе не нужно знать.

– Да, конечно, – тихо отозвалась я, отстраняясь еще дальше.

Но один из нас был умнее и не планировал портить наше хрупкое единение ссорой. Николас прижал меня к своей груди и ласково потерся носом за моим ухом.

– Солнышко, я мужчина, а мы не бережем целомудрие. В этом нет повода для ревности. Знаешь, почему? – Я промолчала. Он развернул меня к себе лицом и, заглянув в глаза, серьезно сказал: – Потому что я никогда не был с женщиной, которая что-то для меня значила бы.

Я недоверчиво покосилась на его кровать. Ник рассмеялся.

– И в этой постели тоже не лежало никого, кроме меня и тебя.

«Которая что-то для меня значила бы…» Еще и его ласковое обращение… Я смягчилась и задавила, наконец, в себе эти глупые чувства. Развернувшись, я осторожно, чтобы не задеть ребра, обняла его и, почувствовала, как вздох облегчения слетает с его губ.

– Я всегда буду рядом. Пока буду нужен тебе, – тихо проговорил он, прижимая меня к себе.

Я уже вскинула голову, чтобы выпалить, что он всегда будет мне нужен, но выступившие на глазах слезы отвлекли меня.

– А теперь объясни, почему брат называет тебя Фру-Фру, – требовательно попросил Николас, и я невольно рассмеялась.

Тогда я поведала ему, как в детстве, еще когда был жив отец, мама приволокла в дом поросенка, задние ноги которого запутались в веревке. Звали животину Фру. Он верещал и кусался, а стоило нам освободить его, принялся как умалишенный носиться от нас по всему дому и сбивать все, что попадалось на пути. «Прямо как наша Фрейя!» – брякнул тогда юный Тео, и все расхохотались. С тех пор брат постоянно называл меня Фру-Фру, что долгие годы вызывало во мне гнев, но потом я перестала реагировать.

Еще некоторое время мы тихо посмеивались в объятиях друг друга. Вскоре, когда воцарилась уютная тишина, глаза незаметно закрылись, и я провалилась в короткий сон без сновидений, держась за теплую ладонь.

Я разлепила веки и наткнулась взглядом на кромешную темноту. Волосы на затылке щекотало мерное дыхание Николаса, а тело обвивала его рука. Мне не хотелось разрывать объятий, но тревога нарастала все больше, не давая мне уснуть. Со всей осторожностью я попыталась незаметно подняться, и, к моему удивлению, Ник сразу же разжал руки во сне.

Я прикрылась накидкой и подошла к небольшому окну, уставившись на свет на черном небе. Луна была укрыта темными густыми облаками – предвестие дождя. Виляя хвостом, у моих ног села Ласка. Я отрешенно почесала ее за ухом.

В голову лезли страшные картины битвы у реки, и взгляд затуманился, подернутый пеленой воспоминаний. Я опустила глаза на свои ладони. «Завтра они снова окрасятся кровью. Завтра мне снова придется убивать». Но заглянув внутрь себя, я не нашла в вихре чувств ни жалости, ни сожалений, ни сомнений – и это напугало меня сильнее, чем грядущие события.

Тео был прав. Его сестра изменилась. Все в этом мире изменилось.

Я вновь отрешенно смотрела в окно. Где-то там, в нескольких днях пути сейчас дремали волки. Встретимся ли мы, когда все это закончится?

Раздался скрип кровати, и я поспешила сморгнуть слезы. Тихо ступая по половицам босыми ногами, Ник подошел ко мне и осторожно обнял со спины. Даже сквозь меха мне удалось ощутить, что он ничего на себя не накинул.

– Прости, не хотела тебя будить, – прошептала я, откидывая голову ему на грудь.

– И не разбудила. Я не спал. Почему ты не в постели? – тихим, чуть хриплым голосом спросил он и вдруг окаменел. Распахнул мою накидку, мягко прижал ладонь к моему животу. – Тебе больно? Я сделал тебе больно?