— Но мы… могли бы. Может быть.
Кажется, я почти глотаю, как мультяшный волк.
— Не говори этого, когда твоя мама вот-вот войдет.
— Почему?
— Потому что будет трудно не думать об этом, — ворчу я, — и мне не нужно делать свои намерения очевидными.
— Уйди, мерзкая тварь, — театрально говорит она, закрывая глаза руками, — или моя мать найдет мне световую юбку…
— Световая юбка?
— Самая легкая из юбок, — торжественно говорит она. — Серьезно, — стону я, — вот ты какая.
— Странная, — отвечает она мне, слегка прихорашиваясь. — Но тебе это нравится.
— Да, — говорю я ей и тайком целую еще раз, прежде чем мы слышим, как открывается входная дверь. — Я действительно, действительно так думаю.
Я говорю своему футбольному тренеру, что не хочу перенапрягать левое колено, и он говорит мне, чтобы я не торопился с восстановлением, льдом и подъемами, бла-бла, после большого сезона, береги себя, Луна, и так далее и тому подобное. Мне неловко врать, но я уже целый семестр нёс эту команду. Я заслуживаю перерыва, верно?
Только один.
Когда я выхожу на парковку после школы, Бел уже опирается на капот моей машины. На ней темно-синий сарафан в горошек, который на ветру облегает ее бедра, и еще до того, как она поцеловала меня, у меня уже стоит.
— Что ты сказала маме? — спрашиваю я ее, обнимая ее за талию одной рукой.
— Что я занимаюсь с Джейми. Она не будет задавать вопросы, а если и задаст, то мы все уладим. — Она показывает мини-фотосессию, на которой она и Джейми работают в библиотеке, их книги намеренно открыты на страницах, посвященных гармоническому движению. — В любом случае я буду дома раньше нее.
— Предполагая, что нет движения. Или что я тебя отпустил. Я целую ее, и она притягивает меня ближе.
— Давай, матрос. Пойдем.
Я играю ее пальцами пока горит красный свет, въезжаю в свой дом с новым, чувством беспокойства, которого я обычно не испытываю, когда привожу сюда людей. Наверное, потому, что мои друзья больше к этому привыкли, или я больше привык к их реакции? Я имею в виду, давайте будем честными: это большой дом. Трудно притворяться, что я обычный парень, когда Бел ясно видит, какую жизнь я прожил.
— Миледи, — говорю я, открывая перед ней пассажирскую дверь и протягивая руку.
— О, ты что-то задумал? — спрашивает она, забавляясь. — Ну, когда-то в Риме так… — …поступали, странные люди?
ebooksa