— Нет, — промямлил он. — Просто очень ноет. И…
— Страшно? — помогла я ему. — Сил нет?
Он снова кивнул.
— Это ничего. Это так и должно быть. Ты все ж много крови потерял. Это пройдет.
— Доктор, — промямлил он трагическим голосом умирающего. — А когда… когда я вставать смогу?..
Он говорил это так, словно ему перебили хребет. И надежды нет никакой.
— Прямо сейчас, — отрезала я, поднимаясь и требуя воды, чтоб сполоснуть руки. — Я тебе помогу подняться.
Тут «умирающий» напрочь забыл, что страдает. Его вялое лицо сделалось живым и удивленным. Глаза на лоб полезли.
— Что, сейчас?! — вскричал он. — Но я же не могу! А вдруг кишки вывалятся?! И прямо на пол!
Я обернулась к отцу мальчишки.
— Полы сегодня мыли? — спросила я.
Тот совершенно серьезно кивнул.
— Вот видишь, мыли! Значит, ничего страшного. Ну, вставай! Еще вчера надо было подняться-то.
— Да как же вчера, — испуганно вступился за сына мясник. — С дырой на животе…
— Чем раньше встанешь, тем лучше, — свирепствовала я. — Не бойтесь. Внутри все уже зажило. Не потеряешь свои потроха! Осталось подождать, когда срастется твой жирок и шкура! Ну, давай, поднимайся! Помогите мне его поставить!
Мой властный тон возымел действие.
Вместе с отцом мы подняли с подушек охающего мальчишку, помогли ему спустить ноги на пол.
— Давай, давай, — подбадривала его я.
— Сил нет, — ныл пациент, встав на трясущиеся ноги.
А сам цеплялся за мою шею, как клещ! Чуть не задушил.