Я развернулась и поспешила в дом. Итана пора было кормить, он уже хныкал без остановки.
Да и самой есть хотелось…
***
Пока мы с Рози ходили в город, Ивонна не сидела без дела.
Она и комнаты протопила, отыскала кухню и навела там порядок.
— Немного воды, немного щелока, — ворчала она, — и все-все будет у меня блестеть! Еще б посуды новой. Я много не прошу, но уж больно стара тут сковородка. Ее, наверное, кинули, потому что она негодная. Да и пару горшков бы не помешало. Как думаете, госпожа?
— Все купим, — ответила я. — Законник обещал, что будет исправно трясти с Юджина деньги. Не бог весть что, но нам на скромное житье хватит. Да и сама я буду работать.
Ивонна усмехнулась:
— Работать! — проворчала она. — Кем, интересно? Что вы умеете делать? Вышивать? Так это все могут. За это много не дадут. Тут особое умение нужно.
— Да, шить я могу… в некотором роде, — согласилась я.
Проведенная операция не давала мне покоя.
Конечно, мне удалось снять одежду и скрыть от Ивонны следы крови. Но рано или поздно до нее все равно дойдут слухи, чем ее госпожа заработала много денег в городе.
И что тогда? Как ей это объяснить?
А! Что голову сейчас ломать. Потом. Все буду объяснять потом, когда попадусь.
Накормив и перепеленав Итана, я укачала его.
Наевшись, малыш довольно засопел, прикрыл синие глазки и, почмокав, затих у меня на руках.
Такой забавный… наел щеки, чмокает.
Щеки бархатные. Правда, правда! У младенцев нежная, бархатистая наощупь кожа.
Чудо какое.
Укачивая ребенка, я с изумлением поняла, что в моей душе рождаются к нему теплые чувства.