– Да, точно, – говорит она. – Я отвозила Сашу к Лизе, потом мы поехали в загородный дом.
– К Лизе? Зачем? – вопрошает родитель.
– Думал у неё переночевать, – отвечаю я.
– Почему домой не поехал? Твоя мать мне телефон оборвала, искала тебя всю ночь, а я только руками разводил. Пришлось свою службу безопасности напрячь. Больницы, морги, полицейские участки обзванивали, – говорит отец, и в его голосе строгость родителя по отношению к взбалмошному сыну. Только простите, Кирилл Андреевич, вы мне со вчерашнего дня… нет никто.
– Не захотел, потому не поехал, – отвечаю дерзко, давая понять, что нотации от чужого «дяди» выслушивать на намерен.
Кирилл Андреевич молча проглатывает этот выпад.
– А Лиза?
– Послала меня куда подальше, узнав, что я больше не являюсь наследником богатого папеньки, – теперь моя очередь пришла ёрничать. Правда, получается гораздо хуже, чем у Максим. В этом она профи, а я так… дебютант.
– Что за чушь ты несёшь, Саша?! – злится Кирилл Андреевич, но тут же сдерживает гнев. – Хочешь, я сам с ней поговорю.
– О чем?
– Чтобы она не думала, будто ты… мне теперь никто.
– Разве я остался в прежнем статусе? – удивленно-злорадно спрашиваю.
– Об этом потом поговорим, – решает отец. – Теперь надо позаботиться о вас. Сейчас я вызову главу своей службы безопасности, расскажете ему всё в подробностях. Он бывший полковник ФСБ, многое повидал на своем веку. Человек очень опытный и умный.
Отец берет трубку телефона. Протягивает руку, чтобы нажать кнопки, но в этот миг дверь в кабинет резко распахивается. А дальше всё происходит, словно в замедленной съемке. В дверном проёме показывается человек. Он одет во всё черное, на голове балаклава, поверх неё кепка с длинным козырьком. Вскидывает руку, в ней поблескивает вороной сталью пистолет с глушителем. Максим резко выпрыгивает из-за стола, хватая меня руками и увлекая за собой. Мы летим на пол, и первый выстрел, хлопающий в нашу сторону, идет мимо.
Мажорка вскакивает и тянет за собой, я стараюсь не отставать.
– Бегите! – кричит отец, хватая со стола тяжелое пресс-папье. Он швыряет его прямо в голову стрелка, и пока тот уворачивается, мы с Максим успеваем вскочить и ринуться к двери, что справа позади отца. Там у него комната отдыха. Влетаем туда и захлопываем за собой дверь. В кабинете слышатся глухие хлопки. Затем в дверь влетает чье-то тяжелое тело. Бух!!! Бух!!! Это киллер пытается прорваться внутрь. Почти сразу принимается стрелять в замок. Но это лишь в кино, если так сделать, то сразу всё открывается. В реальной жизни наоборот: железо перекашивает, и теперь искореженный металл надо выкорчевывать с помощью лома.
Пока стрелок возится, Максим тащит меня, ошеломленного и до смерти перепуганного, к следующей двери. Раскрывает её, и мы выбегаем в коридор. Тот самый, по которому шли к кабинету отца. Но на несколько десятков метров дальше. Напротив указатель: пожарная лестница. Пока я ничего не соображаю от шока, мажорка тащит меня за собой. Мы несемся вниз, перепрыгивая две ступени и грозя переломать себе ноги. Но судьба хранит нас. До поры до времени, наверное.
Вылетаем в холл. Здесь царит ужас: оба охранника, стоявшие на входе, лежат в нелепых позах. У каждого пулевое отверстие в голове. На полу алые лужи. Мчимся к дверям, прыгаем в байк, Максим заводит его. Мотор ревет из последних сил, задирая обороты, а потом, с диким скрежетом покрышки об асфальт, оставляя на нем черный след и дым, рвем как можно дальше.
Я не знаю, куда мы. Крепко обхватываю мажорку и прижимаюсь щекой к холодной коже куртки. Мне страшно, до сих пор не могу прийти в себя. Отец… Он что, погиб?! Его убили?! А вдруг все-таки выжил?! Господи, пожалуйста, пусть он выжил!!! Я не умею молиться. Это все слова, которые знаю.