– Заткнитесь и слушайте, – объявил я, сорвав парик. – Нам про вас всё известно. Вы – основатели секс-клуба «М.И.Р.», куда завлекают и где издеваются над молодыми юношами и девушками. На вашей совести не один десяток разрушенных жизней. Мы решили положить этому конец.
– Да кто вы такие, на хер?! – слышится ещё один гневный вопль. И снова мощный удар. На этот раз в челюсть. Горо постарался, и тощий высокий мужчина тихо стонет, ухватившись ладонями за разбитое лицо. Кажется, японец выбил ему пару зубов. Ничего, вставит новые «жертва обстоятельств».
– Мы – это те, кто выступает за восстановление попранной справедливости, – гордо отвечаю я. Звучит жутко пафосно, да и наплевать. – Если исполните наше требование, то останетесь живы!
– Алик, сука, это твоя работа? – возмущается третий учредитель, но Сэдэо наводит на него пистолет, и тот замолкает.
– Да пошёл ты… – шепчет Альберт Романович. Он страшно бледен и цветом кожи напоминает снеговика.
– Чего вы хотите? – хмуро спрашивает четвертый член клуба.
– У нас есть счет в банке, на который каждый из вас перечислит прямо сейчас по пять миллионов долларов.
– Охренел, что ли? Ай… – это снова толстяк, которому полегчало после удара в пузо, подал голос. Теперь у него болит ещё и лицо – Сэдэо бьет очень аккуратно, но судя по искривившейся физиономии, сильно.
– Я повторяю: вы прямо сейчас, каждый, перечисляете по пять миллионов. В противном случае, – не договариваю, а поднимаю ствол к потолку и жму на спусковой крючок. В роскошном зале раздается сильный грохот, сверху на пушистый ковер почти бесшумно падают осколки лепнины.
– Слышь, ряженый! Ты, кажется, рехнулся к такой-то матери? – спрашивает четвертый. Он, кажется, здесь единственный, кто не потерял самообладания, потому даже готов сотрудничать или, по крайней мере, делает вид.
– Будешь хамить, дядя, мы тебе ногу прострелим, – злобно говорит Кеша. Она до той поры молчала, но теперь тоже, видимо, стала терять терпение.
Четвертый заткнулся, сжав губы до состояния куриной гузки.
– Ладно, нам тут с вами болтать особенно нечего, – с этими словами я достал из рюкзака на спине ноутбук, раскрыл его и поставил на круглый стол. – Прошу, кто первый? – и обвожу глазами соучредителей.
Альберт Романович, чего и стоило ожидать, подскакивает и начинает лихорадочно, спеша и путаясь, вводить информацию. Остальные с презрением смотрят на него. Толстяк опять что-то шепчет в бессильной ярости, но громко произнести боится. Другие то же самое. До них дошло: тут шутить с ними никто не собирается, и ни их должности, ни их деньги влияния не имеют.
– Вот, готово, – сообщает Альберт Романович. Возвращается в кресло и сидит дальше, сцепив пальцы в замок на коленях. Он сжат, словно пружина. Страшно нервничает.
– Ладно, теперь я, – говорит четвертый. Придвигает к себе ноутбук, вводит данные. Получается у него намного быстрее. Затем отталкивает компьютер от себя, словно какую-то мерзость.
Третьим берется переводить деньги тот, который более других зол на Альберта Романовича. Он буквально зубами скрипит от бешенства, шлепая по кнопкам так сильно, будто хочет их разломать. Ноутбук выдерживает.
Наконец, настает очередь толстяка. Избитый, злой как чёрт, он придвигает технику и начинает вводить информацию. Потом бурчит под нос «Да подавись ты, сука» и отталкивает ноутбук. Всё. Дело сделано, только у меня рождается сомнение: не слишком ли мало денег мы запросили с каждого? Может, стоило значительно, скажем, вдвое увеличить сумму? Но самое главное в другом: почему они так быстро согласились? Потому ли, что для них пять миллионов долларов – мелочи, или просто убеждены, что деньги к ним сегодня же вернутся?
– Я не знаю, как вам удалось сюда попасть, хотя и догадываюсь, – говорит вдруг четвертый соучредитель, выразительно глядя на Альберта Романовича. – Но вот эти деньги, которые вы с нас взяли… вы правда думаете, что это так просто сойдет вам с рук? Вы что, не знаете, кто мы такие и что можем?