Утопая в звёздах

– Ты крутая, потому что смогла помочь своему другу. Гейз адски пострадал. И только между нами, ладно? Такие вещи никогда не прекращаются без чьего-либо вмешательства. Нужные кардинальные меры.

Он приготовился повернуть налево, в мой район.

Я выдохнула:

– Может быть, было правильным все рассказать, но я предала его.

– Ты думала о том, что это может повториться?

Он остановился на светофоре и посмотрел на меня.

Я знала, что это повторится. Видела по глазам отца Гейза. Он постоянно оступался, становился злее с каждой ночью. Я кивнула, отвечая офицеру Сэму.

– Значит, у тебя не было выбора. Эй, я только хочу сказать: вы, ребята, доказали мне, что дети кое в чем разбираются. Точнее, удивительно хорошо разбираются в людях. Ты почти подросток, так что не знаю, может, скоро ты изменишься, мне кажется, с возрастом такая чуткость исчезает. Но, будучи еще ребенком, ты поняла, что Брюс не станет хорошим парнем. И что Гейз в опасности.

Я видела, как полицейская машина, в которой мы ехали, отражалась в шикарных витринах дорогого розничного магазина.

– Ага, – только и сказала я.

Мне и так казалось, что я выболтала слишком много. Все, о чем я думала, – как Гейза везли в машине скорой помощи. Мне хотелось увидеть его.

Офицер Сэм подъехал к моему дому, припарковал машину и вышел.

– Не возражаешь, если я провожу тебя до квартиры? Хочу убедиться, что ты добралась до дома в целости и сохранности.

Я пожала плечами. Он же полицейский и, насколько мне известно, может делать все, что хочет. У меня был ключ, так что я открыла подъездную дверь и неуклюже поднялась на пятый этаж, офицер Сэм шел позади меня. Он остановился, когда я подошла к двери. Бик распахнул ее прежде, чем я успела вставить ключ.

– Вернулась?

Он посмотрел на офицера Сэма.

– Да?

Очевидно же. Мне хотелось поскорее добраться до своей комнаты, запереть дверь, накрыться одеялами и никуда не выходить.

Бик оперся рукой о дверной косяк и одарил офицера улыбкой, больше похожей на оскал.

Он потянулся ко мне, и я вздрогнула, а затем положил свою огромную руку на мое раненное плечо и развернул меня так, чтобы мы оба смотрели на лестничную клетку. Его рука так и сжимала мое плечо. Из-за синяка становилось еще больнее. Его прикосновения вызывали мурашки. А в голове зазвенели тревожные звоночки.