Я прошла по дорожке, уже вспотевшая. Нажала на дверной звонок, и он заиграл замысловатую мелодию. Та же самая экономка, которая открыла нам в прошлый раз, казалось, удивилась, снова увидев меня.
На дедушке Гейза сегодня были джинсы, белая рубашка и кардиган, он затащил меня в свой кабинет, оглянулся через плечо и только тогда закрыл дверь.
Пригласил меня присесть, но я осталась стоять и скрестила руки на груди. Он повторил мой жест, оказавшись напротив меня. Дружеской нашу встречу не назовешь.
– Понятия не имею, зачем ты пришла. Я плачу по всем счетам, как и договаривались, чеки у меня есть.
Он уставился на ящик стола, но не сдвинулся с места, чтобы открыть его.
– Полиция связывалась с вами? У них есть ваш номер?
Я осмотрела его кабинет. Не знаю, числится ли этот человек дедушкой Гейза по бумагам. Легко ли было понять то, что он его кровный родственник и может нести ответственность за внука.
– Что случилось?
Он побледнел и опустился в кресло.
– Мне кажется, что вы уже знаете.
То самое чувство, которое побудило меня пройти по рампе в комнату Гейзу, снова вспыхнуло внутри. Готова поспорить, он знал, что мистер Джонс бил Гейза и был крайне жесток с ним.
– Моя семья прошла через многое. Жена едва пережила смерть нашей дочери. Было слишком тяжело.
Я медленно покачала головой. У него был огромный дом, экономка и Бог знает что еще.
– У всех есть проблемы. Так всегда. Гейз сейчас в больнице. Отец избил его до полусмерти.
Мне хотелось бы быть сильнее и все ему рассказать, но я начала плакать.
Дедушка Гейза достал из верхнего ящика носовой платок и протянул его мне. Я вытерла слезы со щек.
– У него больше никого нет. Съездите в больницу и скажите им, что хотели бы поучаствовать в его судьбе, иначе он попадет в приемную семью. Предположительно, мистер Джонс останется в тюрьме. Сомневаюсь, что его выпустят под залог.
Я знала о том, как идет дело. Это стало частью моей реальности.
– Я не могу вмешаться…
Я тут же перебила его, ударив левой рукой по столу: