Теорема сводных

22
18
20
22
24
26
28
30

– Да не…

– Да, – перебивает меня Теодор твердым голосом.

Мария-Луиза кидает на моего сводного серьезный взгляд. Точно не знаю, сколько они друг друга буравят, две секунды или три, но в воздухе повисает холодное напряжение. Еще чуть-чуть, и полетят искры по всей кухне.

Но вскоре Мария-Луиза мило улыбается мне и говорит настолько искренне, что я не совсем понимаю, что было пару секунд назад:

– Ну ладно, я пойду. Вы знаете, где меня найти!

А после скрывается в дверном проеме.

Теодор соврал. Мы не разговаривали. Мария-Луиза никоим образом нам не помешала.

Вновь встречаюсь взглядом с Теодором. Сводный ухмыляется и, держа в руке половину яблока, огибает столешницу, которая служит дополнительным столом. Он останавливается передо мной. Смотрит свысока, обжигая холодом. Склоняется, оперевшись руками о стол.

Я ощущаю его яблочно-сахарное дыхание на своей коже. Слышу бешеный стук его сердца. В горле резко пересыхает. Ком тревоги подскакивает к гортани и застревает пробкой. Мне трудно дышать.

Теодор, кажется, испытывает то же самое. Я чувствую это, хотя по виду сводного сразу и не скажешь. Облизываю пересохшие губы и…

Совершаю ошибку.

Дыхание сводного становится тяжелым. Его взгляд перескакивает с моих губ на глаза и вновь на губы. Я вижу, что Теодор что-то скрывает от меня. То, чего я знать не должна. Между нами усиливается напряжение, и мое сердце начинает биться чаще.

– Что ты хотела мне сказать? – спрашивает Теодор так сладко, что у меня трясутся коленки.

Как этому засранцу удается заставлять меня одним лишь взглядом чувствовать себя… неуютно?

– Я… – хриплю в ответ.

Но понимаю, что ничего дельного в голову не приходит. Ровным счетом ничего, одна пустота. Дыхание становится прерывистым.

Теодор склоняется еще ближе, так, что я могу разглядеть каждую ресничку. Нет. Мы не должны стоять так близко. Это неправильно. Это возмутительно. Однако я ничего не могу с собой поделать.

– Я… – шепчу снова едва слышно.

– Ты… – продолжает дразнить меня Теодор.

– Я…