– Да, ты права.
Как хорошо, что у меня есть такая мудрая, такая прекрасная старшая сестра и как хорошо, что везет меня она, а не мама.
– Просто я не знаю, что мне сказать. О чем говорить с человеком, который был в такой депрессии, что попытался покончить с собой?
– Скажи ей, что любишь ее, – запросто ответила Тэрин. – Словно больше ничего было не нужно – поддержи ее. Слушай, пойми вот что: ты не сможешь в одиночку избавить ее от желания смерти, даже если она по-прежнему так думает. Хотя я в этом сомневаюсь. Ты можешь лишь дать ей понять, что ты рада, что она жива. Я понятно говорю?
– Мне кажется, этого мало.
Тэрин включила поворотники; в салоне зазвучали щелчки, и мы слились с потоком машин на шоссе.
– Ты забываешь, что она в медицинском учреждении и получает профессиональную помощью. И это, конечно, прекрасно. Пусть они переживают о том, как лечить депрессию. А ты приехала навестить подругу. Да, она пациентка, но не твоя же пациентка. Так что, бога ради, не изображай из себя врача.
Мы приехали в Гуиллим-Хаус около двух. Здание скорее напоминало санаторий, чем больницу, и мне стало гораздо спокойнее за Сьюзан. В регистратуре дружелюбная шотландка по имени Иветт записала мое имя. Она так тараторила, что я почти не понимала, что она хочет сказать. Она провела меня по коридору со стенами цвета магнолии и распахнула двери. Подождала, пока я проковыляю внутрь на своих костылях, и вот мы оказались в пустой комнате с кричаще-яркими диванами.
– Устраивайся поудобнее, – сказала Иветт, а потом взглянула на мою ногу. – Ну, насколько сможешь. Я пойду скажу Сьюзан, что ты пришла.
Оказавшись в одиночестве, я замешкалась в дверях, а потом побрела к окну с видом на огромный ухоженный сад. Я прижалась лбом к стеклу, созерцая цветники и узорную дорожку из мозаики, которая вилась от здания куда-то вдаль. Интересно, почему меня так удивило, что тут есть сад? Я почувствовала, как костыль впился мне в кожу, пока я стояла тут, размышляя о садовниках, цветах, Сьюзан и разных неожиданностях.
– Я посадила ирисы, – сказал голос за моим плечом. – Вот те, синие.
– Очень красивые, – ответила я, хотя синих цветов было по меньшей мере три вида, и я понятия не имела, какие из них ирисы.
– Методы лечения тут очень простые, – заметила Сьюзан совершенно обыденным тоном. Она словно размышляла вслух, продолжая когда-то начатый нами разговор. – Посади что-нибудь, наблюдай, как оно растет… Но ты права, они красивые.
Все еще прижимаясь лбом к стеклу, я слегка повернула голову, чтобы посмотреть на нее.
Она улыбнулась внезапной, полуинстинктивной улыбкой, которой улыбаются друзья.
– Привет.
– Привет, – отозвалась я.
29
Я сразу подумала, что она совершенно не изменилась. Волосы собраны в простой хвост – чуть длиннее, чем я помню, но все того же светлого оттенка, который ассоциировался у меня с ней. Тот же блеск в глазах, та же сияющая улыбка.
Однако оправившись от первого восторга узнавания, я заметила напряженность в уголках ее губ, когда она улыбалась. Заметила, что на ней не было макияжа, а лицо побледнело. Там, где она зачесала волосы с висков, я увидела темные корни, которые почти – но не совсем – скрывала светлая масса волос. Она была тоньше, чем я помнила: простая черная футболка и черная толстовка на молнии свисали немного слишком свободно. Шея, которую так долго украшал кулон с голубем, была обнажена.
ebooksa