Почерк Армаля – ровный, с сильным нажимом – я узнала безошибочно.
«Ты не должна была этого делать, не поговорив со мной!»
Украдкой взглянула на Эймери. Он не смотрел в мою сторону совершенно, продолжал рассказывать временные особенности употребления послелогов, но мне отчего-то показалось, что он замечает абсолютно всё происходящее в аудитории, в том числе происходящее за его спиной и на потолке.
«Я просила тебя больше года!»
Толкнула Олви, передавая ей послание для Армаля. По рядам студенток и студентов прошла лёгкая волна, несущая послание с одного края аудитории на другой. Минутное затишье – и волна вернулась от Армаля ко мне.
«Тебе там не место!»
«Я не твоя мебель, чтобы ты единолично определял моё место!»
«Ты моя невеста, ты почти моя жена!»
«Вот именно. Невеста, а не вещь!»
«Ты меня обманула! Мы так не договаривались! Ты просто ушла!»
«Просто - после года ожиданий? Даже твой дядя со мной согласился! А ты мог и почаще интересоваться, где я и что я делаю! Не только я твоя невеста, но и ты мой жених. Это обоюдные обязательства, ты не находишь?!»
Я сердито поставила последний восклицательный знак и ткнула бедную Олви в бок. А затем сунула записку в протянутую руку, не сразу обратив внимание на то, что рука протянута сверху, а не снизу, под столом…
- Очень интересно, уважаемая малье Флорис. Оказывается, вы прекрасно владеете пером, хотя после результатов вашей последней контрольной работы я начал в этом сомневаться…
Эймери стоял рядом, совсем-совсем рядом и держал проклятый листик в руках. Не разворачивая.
У меня даже волосы, кажется, покраснели. Как преподаватель он имел полное право прочитать это самое последнее послание – я же сама ему его отдала!
- Что ж, если вы хотите сегодня поработать письменно, а не устно – прошу к доске. Порадуйте аудиторию и меня заодно.
Эймери дождался, пока я поднялась – а все смотрели на меня и на него. Видимо, ждали-таки прочтения тайной переписки вслух при всём честном народе. Я же шла к доске, чувствуя абсолютную пустоту в голове: кажется, имя своё не написала бы.
***
Он отпустил меня минут через сорок – и это были если не самые долгие сорок минут в моей жизни, то достойный претендент на это звание, когда, кажется, все вопросы лайгона были подняты вдоль и поперёк. Внешне Эймери был, как обычно, расслаблен, отрешён и самую малость саркастичен, но в глазах у него то и дело мелькало что-то… что-то такое, из-за чего мне было стыдно. Стальная Космея, как же мне было стыдно!
Сегодня же расскажу ему о помолвке.