Весна, которой нам не хватит

- Точно.

Мы уткнулись лбами друг в друга, пытаясь восстановить дыхание.

- Хочу тебя, - сказал он, снова прижимая меня к себе, и я не протестовала, потому что в этом не было смысла. Что-то в животе продолжало тянуться, требовательно, вибрирующе и сладко. – Безумно тебя хочу.

- Уже заметила, - я уткнулась носом в его грудь. Где-то там, за пределами аудитории, раздавались шаги, голоса. Кто-то может зайти сюда в любой момент.

- Когда свадьба? – от этого как-то слишком уж буднично произнесённого вопроса я застыла, осознание произошедшего накатывало волнами, перемалывало в труху, точно горный обвал.

Рассыпавшиеся камушки оникса на полу. Моя расстёгнутая блузка, подушечка большого пальца Эймери, мягко очерчивающая окружность розового ореола вокруг соска. Я выгляжу, как девица лёгкого поведения! И веду себя не лучше.

- Второго июня. Убери руки. Пожалуйста.

- Хорошо, - хорошего я ничего не видела, но механически кивнула. Неловко отодвинулась, застегнула блузку, запутавшись в пуговицах, присела на корточки, чтобы собрать бусины.

- Хортенс, - он тоже присел рядом и вложил в мою ладонь несколько камушков. – Не надо вот всех этих мыслей.

- Каких? – рыдания подступали к горлу, а мыслей у меня, кажется, вовсе никаких не было.

- Никаких не надо. Я поступил отвратительно. Опять. Не сдержался. Никак не могу рядом с тобой сдерживаться. Должен просить прощения, но не буду.

- Не проси, не нужно, - я сунула камушки в карман и посмотрела на Эймери. – Следы остались? – только бы не разреветься, только бы не разреветься прямо сейчас.

- Разве что внутри, малявка Хортенс.

- А у тебя вот… - я ткнула пальцем в его шею, но Эймери перехватил мою руку и поцеловал кончики пальцев, а я едва сама себе губу не прокусила.

- Повяжу платок, как делают эти пижонистые мальёки, никто не увидит, всё будет в порядке. Больше подобного не повторится, обещаю.

- Да, - эхом откликаюсь я. – Не повторится. И... по поводу скверных в Колледже. Я хочу поговорить с тобой. Мне есть, что тебе сказать, но только не сегодня. Может быть, завтра.

Эймери посмотрел мне в лицо.

- Хортенс, может быть, из-за меня, у тебя сложилось... неверное мнение о скверных. Может быть, тебе кажется, что все они - несчастные, неправедно обиженные страдальцы. И это в чём-то так, но... Они могут быть по-настоящему опасны. И за свою тайну никого не пощадят. Потому что эта тайна - самое важное, что у них есть. Они росли в приюте, они обижены на весь свет, любить их никто не учил, а убивать научиться пришлось.

- Я буду осторожна, - сказала я. - Всё будет в порядке.

«Всё будет в порядке», - повторяла я на разные лады, возвращаясь обратно в КИЛ. Только не для всех, Эймери.