Весна, которой нам не хватит

- Упаси нас Огненная лилия от старины Пятого! – вдруг засмеялся Лажен. – Нет уж, пусть себе бродит по Небесному лугу… – и пояснил. - В Джаксвилле, ну, в приюте, откуда мы сбежали, детей звали по номерам. Я звался Тринадцатый, а вот эта рыжая мелочь – Седьмой. Пятый же был такой говнюк, вечно отнимал хлеб у мелких, как подрос…

- Расскажите мне о Джаксвилле, - попросила я, хотя надо было спрашивать о Реджесе. Но мне вдруг стало безумно интересно. Да, по большей части из-за Эймери… я сжала зубы, чтобы не думать о нём и о том, что произошло утром.

- Сахарный домик без сахара, - подала голос Ноэль. – О чём тут говорить? Там жили ведьмы и злые колдуны, а детям было холодно, и всё время хотелось есть. Грустная сказка.

- О, да, - Леа слезла со своего шезлонга и перебралась поближе к подруге, хотя ноги в воду опускать и не стала. – Однажды Восьмой, был там такой придурок, придумал, что можно есть самого себя, хотя бы раз в месяц отрезать по кусочку мяса и лакомиться – всё равно же отрастёт снова! Ох, сколько же было крику и кровищи! Его потом выпороли до кровавых соплей, кажется.

- Если бы, - вздохнул Лажен и уставился на собственные руки.

- А, тебя опять привлекали? – Леа повернулась ко мне. – Они там хотели, чтобы мы были тихими, покорными и не доставляли проблем, а когда кого-то требовалось, по их мнению, наказать, часто не желали собственные руки марать. Вот он, - она ткнула она пальцем в Лажена, - плескался своей волшебной водичкой в провинившихся ребят. Незабываемые ощущения. Мне тоже досталось один раз. Ожог со спины до-олго не сходил.

Мне стало совсем не по себе.

- Какой у тебя дар? – спросила я у Лажена, а тот поморщился.

- Специфический. Водный. Умею превращать воду… во всякое. В основном, не очень полезное для здоровья.

Я прикрыла глаза. Сделала вдох, мысленно досчитав до двадцати. И начала всё же издалека:

- В четверг я была на заседании Сената, и там упомянули Джаксвилль. И двух девочек, которые… которые…

- При побеге заметили только меня и Двадцатую, - спокойно кивнула Леа. – Насколько мы поняли потом, много позже, по слухам, они решили, что сбежавших было только двое. При пожаре тогда погибла тьма народу, тушить его было нечем, здание было старым и ветхим, детские комнаты на ночь запирали, воды было мало, ночь, паника. Останки вряд ли идентифицировали все до последнего, кого не нашли – тот и погиб.

- В Сенате говорили, что вы… убивали людей.

Четвёрка переглянулась. Леа пожала плечами:

- Нам же надо было выбраться. Охранников пришлось убрать, всего двоих. Ну, может троих.

- Это всё Двадцатая, - подал голос Дикьен. – Мы никого не убивали.

- Ну-у-у… - неохотно протянула Леа. – Я бы так не сказала. Мы были все вместе. Она сделала это ради нас всех. И вина лежит на нас всех. Кроме Ноэль, конечно. Эли была без сознания всё это время. Она тут совершенно точно не при чём.

- На всех – значит, на всех, - не глядя на подругу, отозвалась Ноэль, продолжая болтать в воде ногами.

- Какая вина? – визгливо воскликнул Дик. – У нас не было другого выбора! Агравис хотела сжечь нас заживо! Все кричат о детях-убийцах, и никому нет дела до этой старой чокнутой суки!

- А как же Тьериш? – горько хмыкнула Леа. – Мы виноваты и в смерти Тьериша. Особенно я.