- Ненавижу тебя, – вот в этом в тот самый момент я действительно была уверена. – Ты обещал меня не читать! Это не честно!
- Обещал не приставать. Не читать не обещал.
- Сволочь ты!
- Потому что не пристаю?
Я могла бы его ударить, но толку в этом особого не было. Могла бы вырываться сильнее, но сил тоже не было. И поэтому поток слёз никак не желал останавливаться.
- Хортенс, - он снова прижал меня к себе. – Разумеется, я должен был знать, встретилась ты с ними или нет. С кем. И как. Для них ты не только однокурсница, ты – свидетельница. Это что, детские игры что ли?
- Глист паршивый.
- Малявка.
Я толкнула его и склонилась сверху, разглядывая. Совершенно некрасивый нескладный тип, и что в нём все наши девчонки нашли?
- Хо-о-ортенс, - прошептал Эймери мне в губы, и я проглотила собственное имя, как расплавленный сахар, мешая наше дыхание.
***
Прошло полчаса. Ну, может быть, минут двадцать. Или час.
Не знаю.
Платье пропиталось пылью, как бисквитный корж – медово-сливочным кремом. Мы всё-таки встали с пола и перебрались за один из учебных столов, для конспирации раскидав по столешнице какие-то листы и перья. И даже продолжали что-то обсуждать: по поводу пятёрки скверных, убийства мальёка Симптака, что-то ещё, несомненно, важное. Но это совершенно не мешало то и дело прерываться на безумные и бесстыдные прикосновения.
Неправильные. Абсолютно безнравственные. Даже подлые – ведь официально я была помолвлена с другим.
Как замечательно гадко об этом вспоминать, когда ладонь Эймери так провокационно поглаживает моё колено, какой-то магией, не иначе, удерживаясь от того, чтобы не двинуться дальше. Потому что я понимаю, что не смогу и не захочу его останавливать.
Мама была права, когда ещё тогда, два года назад, рыдала в домике у Лурдовского ущелья. Она уже тогда понимала, что все её усилия по моему воспитанию, благородному и благовоспитанному, осыпались пеплом, стоило одному скверному мальчишке мне улыбнуться. И вот теперь…
- Я порву помолвку с Армалем, - сказала я, чувствуя собственные слова на языке, как подгнившие ягоды. Рука Эймери на моём колене остановилась, а потом он очень осторожно её убрал вовсе. Повернулся ко мне.
Серые ясные глаза. Искусанные мной губы, не такие бледные и тонкие, как обычно. Встрёпанные моими руками волосы. Ему шло быть таким. Внезапная неуместная мысль пришла в голову: было ли так у моих родителей, хотя бы в самом начале? Или было так, как у нас с Армалем? Договорной брак отпрысков уважаемых благородных фамилий, устраивающий абсолютно всех, но оставляющий равнодушными двух самых главных действующих лиц?
- Не смей.
ebooksa