– Антон… – Я резко повернулась и… Зря я это сделала, очень зря.
Антон сделал быстрый шаг ко мне и нежно взяв за плечи, притянул к себе и поцеловал. Страстно, безудержно, жадно. Дыхание перехватило и все что я ощущала в этот момент, так это напор горячих, но на удивление нежных губ. Я и сделать ничего не успела, только опомнилась, чтобы оттолкнуть его от себя, как он сам отстранился и отступил в сторону.
– Я сделаю все, чтобы ты выбрала меня, – уверенно произнес Антон и облизал пухлые губы. Зеленые глаза загорелись еще ярче, будоража своим неестественным блеском. – Ты даже не представляешь, что я испытываю к тебе. Но я покажу тебе, обещаю. Спокойной ночи малышка. – Он улыбнулся и не дожидаясь пока я полностью приду в себя и найду что ответить ему на такое, он вышел из комнаты, аккуратно закрыв за собой дверь.
Я же, еще с минуту простояла в полном ступоре, ощущая на губах жар его поцелуя, пока наконец-то не смогла вернуть полный контроль над разумом и телом.
Давно же я так сильно не злилась. Злость была настолько опасной, так быстро текла по венам, что загоревшись желанием отомстить и окончательно расставить все точки над «и», я решительно направилась – если совсем честно, то побежала – за Антоном.
Вылетев в коридор, я замерла у его двери и распахнула ее без стука. Никого. Вспомнила, что уже девять вечера, а в это время он обычно уходит выслеживать тех двух психов. Наверное уже ушел. Хотя есть вероятность, что его задержали.
Сбежав по лестнице, я проверила сначала прихожую, потом гостиную и на всякий случай заглянула на кухню. Здесь-то он и оказался.
Как ни в чем не бывало, Антон прислонился к столу и с серьезным выражением лица поглощал желейных мишек. Доставая их по одному из яркой, шуршащей упаковки и почему-то разглядывая их по несколько секунд, он только после этого недолгого осмотра отправлял их себе в рот.
Мне стало обидно, что после поцелуя, он пошел сразу же на кухню и с таким хладнокровием жует желейные конфеты. Очень обидно. И тут я поняла, что хочу сделать. Возможно это будет через меру истерично, картинно или как-то глупо, но у меня от желания прямо руки зачесались.
– Хочешь мишку? – с улыбкой спросил Антон, услышав мое приближение.
Он обернулся, а я замахнулась рукой, чтобы отплатить за коварный поцелуй, пробудивший во мне очень нехорошие чувства. Встретилась взглядом с янтарными глазами и… Черт!
Звук пощечины эхом отскочил от стен кухни и слился с моим болезненным вскриком. Ладонь, особенно пальцы, защипало от сильной, колкой боли. То ли я силу удара не рассчитала, то ли не учла вылепленную словно из железа щеку оборотня. А я ведь даже не подумала, что это Андрей, обычно он уходит раньше Антона. Как же все еще сложно различать этих двоих.
– Это были твои жилейки? – с подозрением протянул Андрей, поглаживая свободной рукой щеку. – А я смотрю ты за еду убить готова.
– Прости! Я не хотела… я случайно, – прижав руку к груди забормотала извинения. Ну вот, своей горячностью себя же и наказала.
– Ух ты, случайно меня еще не били. – Андрей по-доброму улыбнулся, снимая этой улыбкой мое напряжение. – Руку не ушибла хоть? Дай посмотрю.
– Все в порядке, – нагло соврала, пряча все еще пульсирующую от боли ладонь за спину. – Правда.
Андрей подозрительно прищурился, улыбнулся своим мыслям и им же покачал головой.
– Дуреха. Будь осторожнее с избиением оборотней, никогда не бей сзади или сбоку, не то мы можем рефлекторно дать сдачи. Звериный рефлекс срабатывает машинально, когда мы четко не видим кто стоит рядом с нами и от кого исходит удар.
– Я учту. – Стыдно-то как. Залепила пощечину альфе, лидеру оборотней, который мирно ел желейных мишек. И почему мне снова смешно? От дурости?
– И на будущее. Моего брата куда сильнее задевает игнорирование его персоны, чем побои. Он прям бесится, когда кто-то делает вид, что не замечает его. Держи желейки и расслабься. – мне вручили пакет с конфетами и потрепали по голове, совсем как несмышленого ребенка. – Спокойной ночи.