Американец. Хочешь мира…

22
18
20
22
24
26
28
30

— Ладно, Артём, не тянись наедине-то! — с лёгкой досадой приказал Ухтомский. Капитана, кстати, ему пока не дали, но в армии было принято при обращении к офицерам порой пропускать все эти приставки «штабс-» и «под-». — Лучше вот, на карту посмотри. Турки в наступление пошли, пытаются окружить наших сербских «братушек». Нам бы вот сюда с пяток «максимов» перебросить, да хоть пару пушечек, отбросили бы их.

— Так туман же!

— Местные говорят, к вечеру разойдётся. Да и не такой уж густой туман. На версту ничего не разглядишь, так что артиллерии он мешает, а вот шагов на четыреста — уже стрелять можно. Турки вот тут и тут пулеметы поставили, а где-то здесь здесь — он снова ткнул в карту батарею полевой артиллерии. Обычных солдат туда посылать нельзя, посекут их из пулемётов, а то и шрапнелью накроют. Броню посылать нужно, поэтому к нам и обратились. А мы… — тут он прямо зубами заскрипел.

Артём, фактически исполнявший обязанности зампотеха[3], прекрасно его понимал. Что и говорить, прекрасно показавшие себя в степях Монголии артиллерийские грузовики да пулемётные броневики сейчас не то, что по бездорожью идти не могли, со вчерашнего дня. Когда зарядил мелкий дождичек, они безнадёжно вязли даже в том, что в шутку называлось в этих местах грунтовой дорогой.

— Нет! — решительно сказал он. — По этому киселю даже та пара полугусеничных вездеходов не пройдёт. Завязнет. А неподвижную машину турки артиллерий раздолбают. Зря только людей погубим.

Говорить это ему было противно, но… Его же позвали именно как эксперта, верно? Вот он и должен говорить, как есть, а не то, что приятно слышать.

— Э, нет, погоди! Сказать «нет», я и сам могу. Ты мне помоги придумать, что нужно, чтобы из «нельзя» стало «да, можно, если…» Вот я тебя, как своего заместителя и главного специалиста по нашей технике, и спрашиваю, если что?

— Хм… Ну, если кустов нарубить, да ветками в грязи гать настилать, эта пара коробочек может и пройти. Но сам понимаешь, это только там, где турки нас не видят. Иначе будет всё, как ты сказал — порубят из пулемётов, шрапнелью побьют.

— М-да-а… Постой-ка! А если по кустам, пройдут эти коробочки? Там ведь корни вместо гати выступят, даже лучше, они грязь крепят.

— От кустов зависит. Попробовать надо. Слишком плотные и высокие сами машину остановят.

— Ясно, пошли пробовать! Какие именно кусты нашим коробочкам по силам. А потом разведку пошлём, путь прокладывать. Вот и получится. Что сначала мы гать до кустарника проложим, а потом по кустам к нужной точке выйдем.

Из мемуаров Воронцова-Американца

«…Маневр русских добровольцев оказался эффективным. Вечером туман разошелся, и пара "коробочек» открыла огонь по турецким пулемётам и полевой артиллерии. Сорокасемимиллиметровый калибр пушек Гочкиса только на первый взгляд смотрится несолидно. Против целей, не прикрытых толстым слоем земли, бетона или бронёй он невероятно эффективен. А учитывая их скорострельность и наличие на «коробках» курсовых «максимов», порезвились наши знатно.

Те, разумеется, отвечали, и их было больше, но ни пули, ни шрапнель не пробивали брони. А попасть фугасным снарядом по маневрирующей цели очень непросто.

Правда, необходимость маневрировать привела к тому, что один из вездеходов то ли покинул зону, где корни кустов держали почву, то попросту прорвал эту «подушку» и увяз.

К счастью, Рябоконь предвидел такую возможность и приказал в таком случае немедленно покидать машину. В результате турки одну из коробок смогли уничтожить. А мы окончательно пришли к выводу, что в черноземной зоне полугусеничники «работают» только в сухой сезон.

Тем не менее, этот единственный удачный для вездеходов бой позволил задержать турок. А назавтра сербы ранним утром перешли в атаку по участку фронта и «взяли турок на нож». Турки бросили под Кумановом большую часть своей артиллерии и отступили на Скопье.

Впрочем, война продолжалась, и не только в Турции, хватало и других фронтов…"

Иркутск, дом мистера Честнея, 13 (26) октября 1912 года, суббота

Повод для встречи была традиционная партия в вист.