Верхний ярус

Камера мутнеет. Болтается, как взгляд пьяницы.

КОГДА КОПЫ ИСЧЕЗАЮТ ЗА КОЛОННОЙ, из Дугласа слова льются рекой.

— У нее астма. Ее нельзя перцовым газом, чуваки. Ради бога, вы же ее убьете.

Он с силой гнется направо, наперекор «черным мишкам». Видит, как полицейские встает от нее по бокам, человек в форме наклоняется со спины и любовно обнимает Мими за голову. Изнасилование в глаза тремя мужиками.

— Мэм, просто освободите руки — и можете быть свободны. Страдать необязательно, — говорит шериф. Женщину возле Мими рвет.

Дуглас кричит ее имя. Полицейский с палочкой берет ее одной рукой за затылок.

— Мисс? Вы хотите освободиться?

— Пожалуйста, не делайте мне больно. Я не хочу.

— Тогда просто освободитесь.

Дуглас чуть не ломается пополам. «Уходи!» Глаза Мими сталкиваются с его. Они безумно полыхают, ноздри раздуваются, как у кролика в силке. Он не понимает взгляда, какого-то предсказания. Ее глаза говорят: «Что бы ни случилось, помни, чего я добивалась». Полицейский закидывает ее красивое лицо. Ее горло раскрывается в клокочущем агх-х-х…

И тут он вспоминает. Он-то может двигаться. Так просто: Дуглас возится с карабинами, приковывающими запястья к кольцам «черных мишек», — и он свободен. Вскакивает, завывая:

— Назад!

Не то чтобы все замедляется. Просто его мозг ускоряется. У него есть все минуты на свете, чтобы несколько раз подумать: «Нападение на полицейского. Уголовное преступление. От десяти до двенадцати лет тюремного заключения». Но коп сбивает его на пол раньше, чем Дугги успевает замахнуться. Раньше, чем кто-нибудь успел бы крикнуть «Дерево I».

Той ночью потрясенный оператор делает копию пленки и сдает ее прессе.

ДЕННИС ПРИНОСИТ ТЫКВЕННЫЙ СУП-ПЮРЕ в хижину Патриции на обед.

— Патти? Даже не знаю, стоит ли об этом говорить.

Она тыкается лбом ему в плечо.

— Уже поздно сомневаться, нет?

— Запрет не продержится. Уже закончился.

Она отстраняется и мрачнеет.