Если похоронить своё имя, оставить мечту о будущем и уехать в забытую Господом глушь работать на крошечной метеостанции посреди огромного ничего, — то ничего больше и не будет.
Не будет ничего хорошего. Но и плохого тоже.
Так решила Маргарета чуть больше года назад, и с тех пор солнце выцвело для неё в плоский белёсый круг, а сама она потерялась среди размытых теней. Вся её компания — это старенький зверь, шесть книг и кабачки; вся её радость — смотреть, как над облаками летят драконы.
...Так могло бы быть всегда, но однажды утром рядом со станцией падает всадник на виверне. Один там герой отгремевшей недавно войны, для которого она предпочла бы остаться мёртвой.
Погода нелётная
Глава 1. Тьма в глазах
В двадцать минут пятого, закончив с четырёхчасовым отчётом и убрав все журналы в сейф, Маргарета потягивалась, задёргивала шторы и заваривала чай.
Чай всегда был один и тот же, чёрный байховый из двухлитровой жестяной банки, в которую чья-то рука меленько покрошила сушёное яблоко. Чай стоял на станции никак не меньше полутора лет и пах всё больше не чаем — маслом и сеном; порой она обещала себе купить в посёлке другой, пусть бы и тоже плохонький, но каждый раз забывала.
Три чайные ложки на два стакана кипятка. Взболтать ножом, чтобы сухой прах чаинок неохотно опустился на дно. Отставить на полотенце, достать большую чашку и плюхнуть в неё стружку с засахарившегося мёда. Упереться кулаками в столешницу и смотреть, как за круглым кухонным оконцем медленно плывут облака, кучерявые и белые.
Иногда — если погода была трудная, или если виверн вредничал и плохо набирал высоту, — она бралась за чай не в двадцать минут пятого, а в половину шестого. Тогда она заваривала его сразу в кружке, щедро разбавляя холодной водой.
Потом Маргарета выбирала книгу и садилась с ней у окна. Читала, пока хватало света, умывалась, аккуратно пересчитывала реактивы, заполняя лист ровным столбцом галочек, и проверяла в лотке все приборы.
В семь сорок пять она выходила во двор, гладила виверна по мягкому носу, крепила лоток на седле, затягивала ремни. Надевала куртку, обматывала шарфом шею и нос, застёгивала ремешок очков. Они взлетали тяжело, медленно; старому зверю не удавалось сорваться в полёт с перекладины и приходилось долго прыгать по двору, набирая скорость, чтобы затем тяжело оттолкнуться и поймать дряхлыми крыльями ветер. Маргарета щелчком приводила в чувство высотометр и ставила первую отметку в бланке, диктуя самой себе:
— Триста метров, ветер северо-западный порывистый, давление…
Облёт по маршруту занимал не больше получаса. Потом виверн, умаявшись, камнем падал на площадку перед станцией, и Маргарета для порядка называла его плохими словами, рассёдлывала и чистила, отстукивала данные в центр, выбирала консерву на ужин…
Дни Маргареты были похожи один на другой так, что, в какой бы точке времени она ни была, она как будто бы была везде и всегда сразу. Чуть меньше года назад, только нанявшись на станцию, она готовилась умереть от скуки, слиться с серотой местных будней, пропасть, стать лишней точкой в сигнале.
Вместо этого пропал весь мир. А она почему-то осталась.
Может быть, для того, чтобы смотреть издали, как летят по верхним коридорам драконы и ловить с пустой безликой земли отголосок бьющего в лицо ветра. Может быть, для того, чтобы любоваться медленно плывущими по небу низкими облаками, пока заваривается чай.
Вон то похоже на собаку и будет похоже на неё ещё с минуту, а потом станет бесформенным клубком, чтобы переродиться чем-то совсем новым. А сейчас у пса топорщатся уши, и из раскрытой пасти вывалился язык, туманный и неестественно длинный. И теперь…
Из собачьей пасти вынырнула виверна, облако заклубилось и потеряло сходство с собакой.
На мгновение Маргарета расстроилась, а потом пригубила чай и подумала, что смотреть на виверну будет даже интереснее. Тем более что виверна была чудо как хороша, не чета старому зверю, отписанному дальней метеостанции: молодая, сильная, с мощным размахом красно-золотых крыльев. Всадника с такого расстояния было не видно, но Маргарета не сомневалась ни на мгновение, что он есть.
Пока не приходит пора драться, дикие не летают вот так, короткими отрезками с резкими разворотами на кончике крыла, и не меняют высоту скачками, — всё больше планируют вальяжно и мягко. А здесь Маргарета могла даже различить фигуры: выкрюк, глайд, скобочка, собачка… простой тренировочный набор, хотя на такого красавца никогда не посадили бы ученика.
ebooksa