– Но…
– Никаких но, Аврора. Я и сам не справился бы без помощи, сам не шел к тебе из-за того, что мне внушили. Нам повезло, что у нас есть люди, которые помогли нам вновь встретиться. Давай только договоримся не врать друг другу. Если ты будешь не готова чем-то поделиться, я пойму это и приму, потому что самому тяжело дается быть всегда открытым. Только не пытайся спрятать проблемы за красивой ложью.
Я растрогалась от того, каким прекрасным он был, как много доброты хранил в себе даже после всех тягот детства темного мира.
– Спасибо тебе, – прошептала я в его губы, и поцеловала уже сама. – Я не могла уснуть сегодня. Думала о тебе постоянно, переживала.
– Ты просишь меня не переживать о тебе, хотя сама переживаешь обо мне? – И снова поцелуй. Только уже более требовательный.
На губах теперь не было горечи ссоры или привкуса тревоги, только нежность, перетекающая в страсть. Все менялось так быстро, и каждая эмоция была такой яркой, что я распалялась все сильнее и сильнее.
– Скажи мне. – Брайен взял меня за подбородок, чтобы контролировать. Он ласкал мои губы, делал паузы, говорил во время них. – Ты все еще смотришь на меня как на темного?
– Нет, – незамедлительно ответила.
– Ты боишься нарушить закон?
– И снова нет.
Я была в этом безоговорочно уверена. Отношения с Брайеном не были плохими и неправильными. Да, нам еще предстояло работать над ними, да, они не соответствовали идеалам моего или его мира, но это не имело для меня никакого значения. Я любила то, к чему мы пришли, наш путь, и мне было глубоко плевать на то, что кто-то считал его мерзким.
– К чему ты клонишь? – спросила я, перехватывая инициативу. Теперь я решала, когда наши губы сольются, а когда он вновь вознесет меня до небес парой слов. – Может быть, ты все еще зацикливаешься на том, что мы делаем что-то запретное?
– Нет. Я никогда в жизни не делал ничего более правильного.
Он даже не касался меня ниже плеч, хотя я уже ластилась к нему, как кошка, и намекала на большее. Его сдержанность добивала меня и раззадоривала одновременно. Мне пришлось приложить много усилий, чтобы оторваться от него и встать.
– Ты тоже вставай, – нахально приказала я, рассчитывая на беспрекословное повиновение.
Только меня не послушали. Нахальным решил быть сам Брайен.
Он принялся целовать низ живота сквозь футболку. Чтобы усилить ощущения, я приподняла край и позволила ему прикоснуться уже к коже, зацепить зубами резинку свободных шорт и снять их вместе с бельем. Делал он это плавно, поглаживая кожу бедер, из-за чего узел удовольствия внутри меня завязывался крепче. Лицо его находилось в неприличной близости, я чувствовала глубокое, горячее дыхание и сама забывала, как дышать.
Громкий стон сорвался с моих губ, когда он поцеловал меня прямо между ног. Мне пришлось заглушить себя ладонью. Как же Брайен, наверное, упивался тем, что быстро и легко возбуждал меня, что мог отвлечь от всего и полностью переключить, погрузить в блаженство. Меня должна была смутить собственная реакция, влажность, но нет. Только не с ним. Он всегда меня раскрепощал.
– Встань, пожалуйста, – молила я, хотя сама цеплялась за его волосы и удерживала на месте.
Пульсация усилилась. Вскоре я не выдержала, захотела большего, поэтому оттолкнула Брайена, перешагнула через шорты и убрала их. Также быстро я стянула с себя футболку, оказалась голой, доведенной до кипения.