— Да, конечно, всё готово! Во внутреннем дворике дожидаются, как и договаривались…
— Что ещё за бочка с бадьёй, друже? — вопросил жалостливо Яромир, почувствовав вдруг недоброе.
— Пойдём-ка, прогуляемся к Феофану на задворки, заодно и узнаешь!
— Чего-то не хочется, Рат…
— А надо, приятель, надо!
С этими словами Ратибор взвалил себе на плечо слабо упирающегося Яромира, вышел с ним на задний дворик корчмы «Четыре копыта», огляделся и, найдя, что искал, подошёл к полной бочке воды, что стояла недалече. Сунул быстро в неё палец.
— Не ледяная, конечно, но тоже сойдёт, — после чего снял со своего могучего плеча безвольно брыкающегося Яромира, поставил на ноги, взял за загривок да окунул с головой по грудь в холодную водицу. Вытащив его вскоре, дал слегка отдышаться и засунул в бочку по новой, повторив ещё несколько раз сие незамысловатое действо.
— Надо было давно это сделать, — буркнул Ратибор. — Твоё счастье, что я далеко был просто.
— Остановись, друже! — взмолился наконец Яромир. — Всё, всё, я в норме уже!
— Очухался? Слава Сварогу! — довольно оскалился рыжебородый витязь. — Вот и ладушки! Вон бадья стоит, рядом лежат полотенца с мылом. Сходи помойся, а то и правда, разит от тебя, как от борова… Потрави блошек своих, они у тебя, поди, в волосах уже не одно гнездо свили! На вот тебе ещё, — Ратибор достал из большой котомки, что была перекинута у него через плечо, аккуратно сложенные чистые рубаху и шаровары. — Марфуша моя, рукодельница, сама смастерила. У нас размерчик-то не сильно отличается, потому сгодится и тебе. Велико — не мало… А я буду в харчевне ждать тебя. Понял?
— Да понял я, понял…
— Вот и ладушки! Только не дури, дружище, а то я тебя опять в бочке искупаю, уж не обессудь, — Ратибор развернулся, намереваясь воротиться в основной зал трактира.
— Рат…
— Ну? — остановился Ратибор, взглянув на своего изрядно помятого друга детства.
— Благодарю…
— Забей. Жду тебя в кабаке, в общем, — бросил рыжеволосый исполин и вернулся в главный зал «Четырёх копыт».
— Ратибор, что это было⁈ — тут же накинулся на него с расспросами пришедший в себя Емельян, сидевший за столиком и прикладывавший к своей здоровенной ссадине на лбу заботливо принесённую Феофаном ещё одну чистую влажную повязку.
— Живой, мордофиля? А ну, покажи! — Ратибор мельком взглянул на шишку Емельяна. — До свадьбы заживёт!
— Это понятно, но что это было⁈
— Это был Яромир. Ну, немного не в кондиции. Тебя предупреждали, чтобы не лез к нему в таком состоянии? Предупреждали. Так что сам виноват. Легко отделался ещё…