Если сорвусь сейчас, поставив в приоритет Машу, похерю все, чего добился. Одна оплошность, допущенная крохотная ошибка — и тебя выкинет из этой гонки навсегда. Я так рисковать не могу.
Развернувшись, стремительным шагом возвращаюсь к машине. Сажусь в нее и, набрав Черенцова, сходу ныряю в работу.
До офиса добираюсь только к вечеру. Посетители безропотно ждут в приемной. Пригласив их в кабинет, вызываю Майер и Бронникова. Быстро, без лирических отступлений выкатываем им наши предложения, больше похожие на условия, и отправляем с миром.
— Завтра позвонят, — хищно усмехаясь, заявляет Амелия, — они в такой жопе, что либо мы, либо банкротство.
Жека, закинув ногу на ногу, усмехается себе под нос.
— Милый, — остановившись за спинкой его стула и обвив руками его плечи, томно шепчет она, — ты сомневаешься в моих прогнозах?
Бронников немного краснеет, но не отстраняется. Скосив взгляд, смотрит, как ее ярко-красные ногти царапают ткань его пиджака.
— Ты… очень умна, Амелия… — бормочет тихо, — никто в этом не сомневается.
Закусив колпачок шариковой ручки, молча наслаждаюсь спектаклем. Второй или третий акт, и все для одного зрителя. Для меня.
Тихо засмеявшись, она красиво склоняется и мягко целует его в щеку. Играет так искусно, что я даже на миг верю, что она забыла о моем присутствии.
Лишь один, чиркнувший по моему лицу, взгляд выдает ее с головой. От чего-то она думает, что я стану ее ревновать.
— Амелия, хватит Женьку смущать, займись отчетами…
— А разве он смущается? — обращается ко мне, но шепчет ему в ухо.
— Нет, — мотает Бронников головой.
— Вот видишь, Руслан…
— Иди! — перебиваю резко.
Распрямив спину, Майер, глядя мне в глаза, вскидывает бровь. Я подыгрываю — отвечаю недовольным взглядом. Пусть думает, что бешусь от ревности. Мне это на руку.
Дождавшись, пока за ней закроется дверь, бросаю ручку на стол. Женька оттирает щеку от ее помады.
— Напрягает? — спрашиваю я.
— Ни капли. Если полезет ко мне в трусы, не обижайся, — смеется он.