— Почему? Мне здесь нравится. Я здесь жил всегда.
— Не всегда, Давид. Шесть лет. Тебе было четыре, когда мы переехали. Возможно, ты не помнишь.
Давид покачал головой. Он вновь мечтательно смотрел на небо.
— Я думаю, я хотел бы — хотел бы уйти — если бы мог уплыть на этом кораблике-облаке, — пробормотал он.
Отец вздохнул и покачал головой.
— Мы не можем уплыть на корабликах-облаках. Мы должны идти пешком, Давид, довольно долго, и выходить надо очень скоро, — добавил он с жаром. — Я должен вернуть тебя — вернуть к друзьям, пока не…
Он поднялся, шатаясь, и попытался сделать несколько шагов. Руки и ноги его дрожали, кровь била в виски. Эта слабость была ему отвратительна. С яростью, рожденной ужасом, он повернулся к сидящему рядом мальчику.
— Давид, надо идти! Мы уйдем завтра!
— Отец!
— Да, да, идем! — Он спотыкался, словно слепой, но все же смог добраться до двери хижины.
Давид тихо сидел, после встал и пошел за отцом.
Глава II
Тропинка
Казалось, к мужчине вернулись силы. Руками почти перестали дрожать. Он снял фотографии и «Сикстинскую Мадонну» и аккуратно сложил их в коробку, чтобы оставить в доме. Из-под кровати вытащил большую, пыльную дорожную сумку, сунул в нее немного еды, одежду и большую часть разбросанных нот.
Давид стоял в дверном проеме и с изумлением смотрел на него. Потом в его глазах мелькнуло странное выражение.
— Папа, куда мы идем? — спросил он дрожащим голосом, медленно входя.
— Назад, сын. Мы возвращаемся.
— В деревню, где мы берем яйца и бекон?
— Нет-нет, дружок. В другую сторону. На этот раз мы спустимся в долину.
— В долину? В мою долину, где Серебряное озеро?