Когда король падет

– Это не в моей власти, таков закон.

Я расхохоталась.

– Вы и есть закон!

– Нет, я лишь человек, на чью голову возложили корону, – огрызнулся Бенедикт. – И я не свободен в выборе судьбы, Флоренс, верите вы или нет.

У меня на языке вертелось несколько колких реплик относительно этого несчастного человека и его судьбы, но я лишь стиснула зубы и проглотила их. Бенедикт, напротив, был не прочь поспорить.

– Вы излишне усложняете все, и я хочу знать причину, – потребовал король.

– Я вправе выбирать, что пить. И не обязана оправдываться.

– Моя кровь поможет, Флоренс, – почти взмолился Бенедикт, и на миг мне захотелось поверить ему. Я попробую, всего каплю, чтобы избавиться от гнетущей усталости… А если королевская кровь возьмет надо мной верх, всегда можно отказаться.

Разве нет?

Но вдруг одной капли будет достаточно, чтобы подчинить мою волю? Что, если от меня тогда ничего не останется? Как я буду противостоять королю?

Я не могу. И плевать, что будет с моим телом.

– Простите, – спокойно проговорила я, выдержав суровый взгляд Бенедикта. – Я не хочу.

Я почти видела его ожесточенную борьбу с самим собой. Наблюдала, как он сдерживает слова, вертевшиеся на языке, и изображает невозмутимость, хотя выражение лица выдает его мысли. Его Величеству не нравился мой выбор, и, должно быть, он никогда с ним не смирится. Я создала новое препятствие, которое придется преодолеть. В моих попытках взять ситуацию под контроль король лишь ускользал от меня все дальше.

– Как пожелаете, – холодно заявил Бенедикт. – С Новым годом, мисс Хоторн.

Коротко кивнув на прощание, он оставил меня в одиночестве, не проронив ни слова.

* * *

Ночью рана кровоточила.

Проснувшись, я заметила темные пятна на подушке, к тому же сильно болела шея. Конечно, крови оказалось не так много, но мне все равно стало страшно. Прежде такого не было.

Наверное, все из-за того, что король не затянул ранку языком. Должно быть, он забыл об этом из-за моего головокружения. Или сделал это намеренно, чтобы проучить меня: слушайся, или будет хуже. Так или иначе, сдаваться я не собиралась. Поэтому игнорировала боль и отчаяние.

Все шло неплохо, пока я не допустила ошибку: намазала шею мазью, которую мне дала доктор Деменан. Тут же рану обожгло болью, и она никак не уходила. Я попыталась стереть мазь влажной губкой, но стало только хуже. На глаза навернулись слезы от отчаяния, гнева и бессилия. Я не могу принять его кровь. Не могу!

Господи, какая же я жалкая! Множество людей рассчитывают на меня, а я стою в ванной, одетая в ночную рубашку, и реву.