— Анна Николаевна, у меня завтра с утра две плановых, и ответственный пациент в реанимации лежит, могу я на вас рассчитывать?
Ну надо же, оказывается, мы умеем нормально разговаривать!
— Конечно, Никита Сергеевич, — я не позволяю даже капле ехидства просочиться в свой тон. — Это всё? — спрашиваю, выдержав паузу.
— Нет, — качает головой, и я всем видом показываю, что внимательно его слушаю. Добрынин смотрит подозрительно, но держать каменное выражение лица рядом с ним я научилась виртуозно.
— Я… — он делает пару глубоких вдохов, я не мешаю, с интересом разглядывая отводящего глаза мужчину. — …хочу извиниться, — наконец с трудом выдавливает из себя.
На секунду впадаю в ступор. Его подменили? У него есть брат-близнец? Который сейчас ворвётся в кабинет, и мы все спляшем на манер индийского кино? Фу, чёрт, что за дичь в голову лезет! С другой стороны… смотрю на глядящего на меня исподлобья хмурого руководителя. Нет, облегчать ему задачу я не собираюсь.
— Хотите — извиняйтесь! — произношу спокойно.
На лице мужчины появляется мученическое выражение. Для следующей фразы ему опять понадобилось несколько вдохов.
— Извините, я не должен был вчера… кричать на вас, — он опускает глаза.
Вздыхаю. Он на меня столько орал за последние несколько месяцев, я такого количества воплей в свой адрес никогда не слышала. А теперь извиняется. За вчерашнее повышение голоса — и только потому, что его пристыдил Герман Эдуардович. Невероятно!
— Никита Сергеевич, — начинаю, опять вздыхаю, а потом вдруг говорю, вспомнив слова Соболевского: — Пороть вас всё равно уже поздно, — мужчина давится, закашливается и ошарашенно смотрит на меня. — Да и не любительница я всего этого БДСМ. Так что можете считать, что ваши извинения приняты.
Разворачиваюсь и, сопровождаемая изумлённым взглядом Добрынина, выхожу из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь.
На губах сама собой расплывается улыбка. Что бы там кто ни говорил, а приятно, чёрт возьми, получить извинения от начальства. В будущем мне это, конечно, может выйти боком, но я решительно отмахиваюсь от этой мысли.
Чувствую завибрировавший в кармане телефон и отвечаю на звонок.
— Привет, Мари!
— Ого, — подруга явно в недоумении, — у тебя что, выходной?
— Нет, я на работе, а что?
— Голос подозрительно довольный. Что, кого-то удачно разрезала и зашила?
— Фу на тебя, дорогая подруга, — смеюсь в трубку, — чего звонишь?
— Консультация нужна, Ань, — смущённо говорит Мари, — у меня тут новости, надо с тобой, как с врачом, посоветоваться. И с хирургом, который меня оперировал.