— Герман Эдуардович, мы же планировали поужинать вместе после музея, — вспоминаю про наши планы.
— Дорогая моя, — Соболевский аккуратно прикасается к моему плечу, — не возражаете, если мы перенесём ужин на другой день?
— Что случилось? — я пугаюсь. — Вы плохо себя чувствуете? Болит где-то?
— Нет, Аннушка, не волнуйтесь так, — старик улыбается, — просто в моём возрасте толпы народу вокруг несколько утомляют. Надеюсь, вы меня простите?
— Конечно, — я с беспокойством смотрю на Соболевского. — Тогда, раз уж Никита Сергеевич не против, пусть он вас отвезёт и проводит, а я вызову…
— Анна Николаевна, успокойтесь, — Добрынин берёт меня под локоть. — Пойдёмте, мы сначала вместе завезём Германа Эдуардовича, чтобы вы не переживали за него, а потом я отвезу вас.
— Отличная идея! — Герман подхватывает меня с другой стороны, и они практически тащат меня к стоянке, я еле успеваю перебирать ногами.
Машиной начальника оказывается здоровенный белый джип Чероки. Никита Сергеевич отпускает мой локоть и, отключив сигнализацию, открывает передо мной переднюю дверь.
— Садитесь, Анна Николаевна!
— Я лучше назад, — пищу неуверенно.
— Давайте-давайте, Аннушка, полезайте, — Соболевский слегка подталкивает меня, — а я сзади сяду, — и подмигивает!
Вот… старый сводник!
В итоге я оказываюсь на переднем сиденье, довольный Герман сидит позади, а Добрынин, усевшись, скидывает лёгкую куртку и остаётся рядом со мной в одной рубашке.
— Герман Эдуардович, киньте там куда-нибудь, пожалуйста, — протягивает назад одежду, цепляет телефон на торпеду и включает навигатор, — и скажите адрес.
К квартире Соболевского мы доезжаем быстро.
— Герман Эдуардович, давайте я вас провожу? — спрашиваю у старика.
— Ну что вы, милая, не настолько я дряхлая развалина! — смеётся он и выходит из машины. — Доброй ночи!
— До свиданья! — с тревогой смотрю на Германа.
— Я провожу. Сидите, — тихо говорит Добрынин, касается моей руки и быстро открывает дверь.
Раскомандовался!