— Да. Пожалуйста, — он пропускает меня вперёд.
Мы заходим в кабинет заведующего, и Добрынин скидывает куртку, пристраивая её на вешалку, а на стол ставит бумажный пакет.
— Это вам, — кивает на него.
— Мне?! — подхожу к столу.
— Вы ведь наверняка не завтракали, — он не спрашивает, а у меня приоткрывается рот от удивления. — Там кофе и сэндвич, поешьте.
Я заглядываю в пакет и вытаскиваю два стакана в подставке и завернутые в бумагу бутерброды.
— Этот мой, — он забирает один стакан, — а вам латте. И сэндвич с сёмгой и салатом без майонеза.
Мы вчера обсуждали еду, но я и подумать не могла…
— Вы запомнили, — честное слово, у меня чуть слёзы не наворачиваются на глаза.
— А почему я должен был забыть? — он искренне удивляется.
Пожимаю плечами и откусываю кусочек бутерброда. Вкусно! Мы быстро едим и успеваем перекинуться парой фраз, правда, в основном по работе.
— Спасибо, — закончив внеплановый завтрак, улыбаюсь начальству и получаю ответную улыбку.
— Пожалуйста, — Никита Сергеевич забирает у меня опустевший стаканчик, бумагу. — Я выброшу. Увидимся на планёрке.
Киваю и выхожу из кабинета, стараясь не пританцовывать на ходу.
Любой врач знает: день начался прекрасно — жди какую-нибудь гадость. Днём по скорой после аварии поступает молодая женщина. Судя по её состоянию, машину как минимум пару раз перевернуло. Мы проводим в операционной несколько часов, я выползаю оттуда полностью измочаленная. Пациентка остаётся в реанимации с круглосуточным постом, а меня в коридоре выцепляет одна из медсестёр.
— Анна Николаевна, в приёмном муж Соколовой, — голос испуганно трясётся.
— Я сейчас спущусь, — говорю устало, но меня хватают за рукав.
— Он… невменяемый! Пожалуйста, осторожно…
— Конечно, он невменяемый, у него жена чуть не погибла, — торопливо, насколько позволяют подрагивающие от напряжения ноги, иду к лестнице, уже слыша доносящиеся даже сюда крики.
— Пустите меня!!!