Иду в спальню, мужчина сразу проходит за мной, обнимает, пока я лезу в шкаф и достаю огромный мужской тёмно-синий халат.
— Держи, — протягиваю ему.
— Откуда это у тебя? — он сразу прищуривается.
— Дежурный халат для любовников, — закатываю глаза, но заметив стремительно меняющееся выражение лица мужчины, торопливо говорю: — Да шучу я, успокойся! Просто однажды увидела этот халат в магазине, он показался мне таким уютным, а женских моделей не было, вот и купила мужскую.
Никита забирает из моих рук мягкий свёрток и слегка расслабляется. Смотрю на него, улыбаясь — вспомнила, что он говорил Дарси про оторвать кому-то конечности. Да уж, с этой ревностью надо что-то делать.
— У тебя потрясающая улыбка, — мужчина осторожно касается ладонью моей щеки, кончиком большого пальца поглаживает краешек губ. — Не представляешь, как я завидовал всем, кому ты так улыбалась. Мне такая улыбка досталась только однажды — у нас тогда Соболевский лежал, ты выходила из его палаты.
— Вёл бы себя по-другому, и тебе бы тоже улыбалась, — говорю ворчливо, и он отводит взгляд.
Хочу спросить его, почему он так третировал меня все эти месяцы, но Никита сбивает меня с мысли.
— Тогда я бы не утерпел, и первый поцелуй у нас случился бы значительно раньше, и не так, как сегодня, — фыркает.
— Он и так случился значительно раньше, — хмыкнув, ляпаю, не задумавшись.
— В каком смысле… — он ошарашенно смотрит на меня. — Аня?
— Э-э, — отступаю назад, — может, ты уже пойдёшь в душ?
Никита откладывает на кровать халат и двигается ко мне.
— Нет уж, пока ты не объяснишь!
— Да нечего тут объяснять, — пячусь к выходу из комнаты, но мужчина, естественно, оказывается значительно быстрее и ловит меня у самой двери. Смотрит внимательно, перебегая взглядом от глаз к губам и обратно, а потом прижимается лбом к стене рядом с моей головой.
— Значит, всё-таки я что-то сделал, когда выпил лишнего, — стонет обречённо. — А ведь спрашивал, стоит мне извиняться или нет.
— Это был всего лишь поцелуй, — говорю успокаивающе.
— Самое ужасное не в этом, — он стоит с закрытыми глазами, — а в том, что я так ничего и не помню.
— Ты был… — запинаюсь, но продолжаю, — вполне нормальным. И вёл себя прилично. Ну, почти.
— Давай, добивай, — Никита открывает глаза и косится на меня.