Долго стоять на пороге я не стал, сразу постучавшись в дверь. Надо сказать, с силой удара немного перестарался. Звук вышел такой, будто преграду ломали. Зато открыли нам быстро.
«Старостой Глебом» оказался мужчина, которого уже тронуло время и невзгоды. На его голове образовалась лысина, подобно католическим монахам, тело оплыло под лишним весом. Также в глаза бросались набрякшие веки и усталый взгляд. Тем не менее сила в нем еще оставалась, а узловатые пальцы с мозолями подсказывали, что применял он ее в деле часто. Нас староста окинул отнюдь не дружелюбным взглядом и таким же тоном спросил:
— Вы кто такие? Чего в дверь ломитесь?
Ответ был тот же, что прежде услышал стражник.
— Вот оно как? — разом умерив гнев и помрачнев, проговорил Глеб. — Ну что ж, тогда проходите в дом и расскажите о всем подробно.
Внутри жилище старосты выглядел добротно, но в то же время бросался в глаза некоторый упадок. Занавески на окнах, скатерть, полотенца являли собой признак достатка, но нынче они выглядели потертыми, с облезшими нитками. Глиняная плитка на печи зияла сколами. Ко всему прочему помещение было далеко от понятия «чистое». Солома, покрывавшая полы, слежалась и впитала грязь. На слюдяных стеклах виднелась пыль.
— Проходите, присаживайтесь, — махнул в сторону табуретов хозяин и сам устроился за столом.
Мы сели напротив. При этом моя нога нечаянно опрокинула пустой глиняный сосуд.
— Не обращайте внимание и лучше поведайте, как же все произошло?
Я охотно откликнулся на просьбу, принявшись излагать подготовленную легенду. Благо, много врать не приходилось. Пусть я сам в подобных событиях не участвовал, зато мог рассказать историю, еще ранее поведанную мне старостой, на собственной шкуре узнавшего, что такое захват деревни еретиками и последующий плен.
Слушавший меня Глеб буквально старел на глазах. Плечи его опустились, взгляд потускнел. В один момент он встал и нетвердой походкой направился прочь из комнаты. Но вскоре вернулся с глиняным кувшином и тремя кружками.
— Выпьем, — коротко произнес староста, наливая пенной браги до краев.
Отказываться от подобного не принято. Подняв сосуд, я было задумался о подходящем тосте, но произнести его не успел. Глеб опрокинул собственную тару, единым махом выпив все ее содержимое.
— За то, чтобы Единый смилостивился и прислал одного из своих слуг нам на выручку, — все же произношу, пригубив собственную порцию. Напиток оказался неплох, хотя и более крепок, чем можно было ожидать.
— Прогневали мы Единого, не смилуется он над нами, — глухо ответил Глеб.
— Единый мудр и справедлив.
— Твои бы слова да Богу в уши, — с унылой интонацией произнес староста. — Кстати, а что это твоя спутница капюшон не снимает?
К счастью, этот вопрос был ожидаем.
— Мою дочь атаковало одно из отродий. Я смог убить нечисть, но совсем уберечь кровиночку не получилось. Теперь на ее лице шрам.
Марра, в мнимом стеснении, опустила голову. Надо сказать, играла она неплохо, даже у меня вызывая невольное сопереживание.