Кулаки, которых тут хватает, используют своих подкулачников, чтобы приватизировать побольше земли и битва получается неравной.
И Немиров, поначалу, даже не сразу понял, как быть.
Ему виделась картина, на которой крестьяне честно делят землю, обрабатывают её, все счастливы, мир, любовь, «благочиние, добронравие и порядок». Но то, что ему изначально виделось, увы, оказалось нежизнеспособной утопией.
Честно делить никто и ничего не собирался, кулаки с удовольствием отправили своих людей, чтобы физически занять «ничьи» наделы, которые раньше находились во владении различных землевладельцев, промышленников, банков и крестьянских общин.
Где-то подкупом, где-то физической силой, но большая часть «ничьей» земли стала принадлежать ограниченному кругу лиц — за какие-то дни. Все готовились к этому, поэтому работали быстро.
И теперь перед Аркадием задача — как-то сделать так, чтобы страдающие крестьяне перестали страдать, но, при этом, не объединились вновь в простую и понятную им общину.
Действия Столыпина, когда-то давно начавшего аграрную реформу, имели двоякие последствия. С одной стороны, почти разрушена архаичная и не соответствующая современным требованиям община, а с другой стороны — тьма кулаков, в которых выродились изначально благоприятные для государства единоличники.
Ленину и его команде, в идеале, нужно множество слабых единоличников, которые просто не смогут конкурировать с макрохозяйственными объединениями в виде коммун и артелей.
Кулаки, по большому счёту, этому тоже не помеха, они сверхкрупным коммунам и артелям не конкуренты, но кулаки — это плохо, потому что создают большие социальные проблемы на селе.
Владимиру Ильичу социальные проблемы на селе не нужны, вообще никакие, поэтому он сейчас, вместе с Лариным и остальными, думает, что делать с кулаками.
Явление есть, оно разрушительно для аграрного сектора, но нет решения, альтернативного насилию.
— Ещё эти поганые кулаки… — пробурчал Аркадий и залпом выпил пиалу остывшего чая. — Кхм. Гвардии младший сержант Клымив! Чай поставь!
— Слушаюсь, товарищ гвардии полковник! — ответил тот.
У него есть решение, которое точно не понравится кулакам, но может понравиться обычным селянам. Последнее зависит от того, как он подаст его.
— Отставить чай! — громко приказал Аркадий. — Готовьте машину — я выезжаю в Совет!
Через десять минут он уже был в зале заседаний Совета.
Как раз шло заседание, и выступал председатель Совета, Алексей Иванович Патроклов.
Странная фамилия легко объяснялась не таким уж и далёким прошлым — скорее всего, кто-то из предков Алексея Ивановича был крепостным, а это открывает два варианта получения подобной фамилии. Первый вариант — помещик был творческой личностью и лично называл детей крепостных вычурными для этой местности именами, а потом такое имя стало фамилией крестьянского рода. Второй вариант — после 1861 года непосредственный предок председателя взял себе такую необычную фамилию…
«Возможно, сугубо прикола ради», — подумал Аркадий.
Это просто любопытный факт, а с Патрокловым Аркадий уже познакомился и имел с ним ряд бесед по поводу его личного видения дальнейшего развития ситуации в Казани. Патроклов принял его видение, поэтому способствовал тому, чтобы Совет не мешал военному коменданту делать его грубую, но очень нужную, работу.