Аргумент слабый, так как эсеры и анархисты — это решаемый вопрос, причём довольно-таки легко. Большевики не вступали ни с кем в альянсы, поэтому власть в России сейчас неделима. Устроить политические чистки — это вопрос воли руководства.
— И где это место? — усмехнулся Сталин.
— В Зауралье, — произнёс Аркадий. — Где-то на Транссибирской магистрали, между Челябинском и Курганом. Это потребует огромных ресурсов, которые предстоит мобилизовать, но зато перспектива… До Москвы доходили золотоордынцы, доходил Наполеон, а вот до новой столицы не дойдёт никто.
Восточно-Европейская равнина — это основная причина, почему России так важно контролировать Польшу и Украину. Это вопрос экзистенциальной безопасности. Возможность беспрепятственного наступления крупной армии на Москву существовала ещё в XIX веке, при условии поражения российской армии, а в веке XX, с моторизацией, эта возможность стала ещё шире.
А вот Уральские горы… Это, при условии, что вражеская армия сумела пройти через всю Европейскую Россию, практически непреодолимое препятствие. Мало того, что логистическое плечо будет огромным, так ещё и рельеф усугубит проблему снабжения до невероятных масштабов. Если столица России находится за Уралом, взять её будет невозможно.
— Что это нам даст? — с очень скептическим видом поинтересовался Свердлов.
— Во-первых, мы получим, как я уже сказал, безопасность столицы — противнику придётся взять половину страны, чтобы добраться до неё, — ответил Аркадий. — И, если по существу, в таком случае, он заслужит её. И оплатит огромной кровью. Во-вторых, мы сможем раскрыть весь потенциал Сибири. Огромные объёмы уже известных природных ресурсов, а также неопределённые объёмы природных ресурсов ещё неизвестных — ко всему этому будет более лёгкий доступ.
— То, что нужно переносить столицу из Петрограда — это очевидно, — произнёс Владимир Ильич. — Но вот куда — это дискуссионный вопрос. К тому же, это не снимает вопроса корниловских мятежников. Мы не контролируем Транссиб — все эти территории ещё нужно освободить. Думаю, после этого мы можем вернуться к вопросу переноса столицы. А сейчас предлагаю перейти к обсуждению земельной реформы. Яков Михайлович, вам слово.
Свердлов кашлянул и начал копаться в своих бумагах.
— Начать хочу с того, что мы близки к завершению задачи обеспечения продовольственной безопасности, — заговорил он. — Государственные зерновые склады построены и, в данный момент, наполняются провиантом. В случае засухи, нам будет, чем кормить население в течение всего тяжёлого года. В соответствии с планом ВЦИК, сейчас осуществляется поставка зерна в Вологодскую, Ярославскую и Костромскую губернии, взявшие на себя ношу по содержанию военнопленных.
В Вологодской губернии, по состоянию на начало 1914 года, проживало около 1 750 000 человек, чего точно недостаточно, чтобы создать достаточно еды для прокорма сравнительно быстро добавившихся примерно 800 000 человек, которые не работают в сельском хозяйстве.
Естественным и правильным решением было наладить снабжение продовольствием из двух соседних губерний, что и было сделано.
— Возмещение запаса зерна идёт бесперебойно, но это достигается благодаря установленным ценам — они выше рыночных и долго такое продолжаться не может, — продолжил Свердлов.
Кулаки и спекулянты, пострадавшие в ходе революции, никуда не делись — они пытаются вновь консолидировать зерно, но с этим борются. С перегибами, с самосудами и Аркадий считал, что ему повезло, что никто не подумал отправлять решать эти проблемы именно его.
Он бы мог, конечно, но это очень неприятная для него работа — разбираться в проблемах гражданских лиц.
— Долго и не нужно, — сказал на это Ленин. — Что по сельскохозяйственным коммунам и артелям? Это интересует нас гораздо больше, чем прокорм военнопленных, которых, в ближайшие полгода, мы отправим обратно в Германию.
— Артели и коммуны учреждены практически во всех губерниях и областях, — ответил Яков Михайлович. — Не удалось обеспечить всех техникой и механиками. Если быть точным, то мы обеспечили тракторами лишь сто девятнадцать артелей из полутора тысяч учреждённых. В остальных работа ведётся классическими методами, но с широким применением сельскохозяйственного скота — это было недоступно для большей части хозяйств.
— Вопрос механизации сельского хозяйства мы решим, со временем, — уверенно произнёс Ленин. — Но есть ли какие-нибудь промежуточные результаты? Как крестьяне реагируют?
— Вступившие в артели и коммуны крестьяне, в целом, довольны, — без раздумий ответил Свердлов. — Некоторые просто не могут поверить, что вот эти лошади и коровы — это общая собственность артели или коммуны. А некоторые поверить могут, но ждут подвоха. Но это я сделал лирическое отступление. Если освещать ситуацию более предметно, то уже видно, что единоличные хозяйства конкурировать с артелями не смогут. Единоличники и кулаки, в перспективе ближайших пяти лет, обречены. Либо умереть от нищеты и голода, либо присоединиться к кооперативным хозяйствам.
Очень сложно честно конкурировать с огромным агрохолдингом, безраздельно владеющим всеми окружающими пахотными землями. Как бы ни был силён кулак, но он один не может объять сотни гектаров, а вот артель — может.
ebooksa