Её голос глухо разнёсся по шахте лестницы. Настенных бра не было, так что вокруг царил полумрак. Пахло пылью и затхлостью. Когда глаза немного привыкли, Женя заметила, что со второго этажа лился тусклый дневной свет, хоть немного освещающий ступени. Отдышавшись, она вытерла о джинсы вспотевшие ладони и принялась за осмотр.
На первом этаже дверь в помещения была заперта. Женя на всякий случай попробовала открыть тем же ключом, но он не подошёл. На втором этаже двери в принципе отсутствовали, а весь периметр башни представлял собой единое пространство без деления на комнаты. Женя обошла помещение по кругу, но ничего подозрительнее мешков со строительным мусором не обнаружила. На третьем этаже стены-перекрытия не успели разобрать, и Женя словно попала в свою собственную комнату, но в параллельной реальности. Запылённые окна, дыра в полу, сквозь которую видны балки, сваленные в углу канистры и стройматериалы. В этот раз Женя не застыла на пороге, а зашла внутрь и внимательно осмотрелась, но если ночью здесь кто-то и был, следов не осталось. Она уже собралась выйти, когда заметила на полу цепочку маленьких бурых пятен, тянувшуюся в сторону двери. Женя присела на корточки и поскребла ногтем одно из них.
Дверь в другую комнату на этаже была приоткрыта. В щель было видно, что стройматериалы и стремянка аккуратно составлены вдоль одной из стен и завешены серой тканью, сливающейся с цветом кладки. Женя толкнула дверь и остолбенела – в середине помещения на полу была расчерчена мелом самая настоящая пентаграмма, в середине которой скалился человеческий череп.
– Что за шуточки? – пробормотала она, чтобы подбодрить себя, но звук голоса эхом заметался по пустому помещению, и ей стало окончательно не по себе.
Однако теперь сомнений не осталось – свет в башне ей не привиделся. Ночью здесь действительно кто-то был.
Женя нервно хихикнула и поёжилась. По спине пробежал озноб. Стараясь ступать аккуратно, она прошлась по периметру меловых линий, не заходя внутрь. Каждый луч звезды был испещрен знаками, похожими на те, что нарисовали над её дверным косяком, и завершался уродливым чёрным пятном растёкшегося и застывшего воска. Кое-где линии словно пытались стереть, мел был размазан.
Женя решительно кивнула своим мыслям и быстрым шагом вышла из комнаты. На лестнице она замерла, вспомнив про чердак. В прошлый раз она не успела там толком осмотреться, но вдруг мародёры и туда добрались? Она взбежала по пролёту и шагнула под самую крышу.
Открывшаяся комната была такой же, какой Женя её и запомнила: заставленной всяким хламом. Она потрогала уголок пыльной ткани, что была накинута на кресло с высокой спинкой.
– М-да, устроили тут тайную комнату для забытых вещей.
Между коробок и мебели вился тропкой узкий проход. Женя решила довести осмотр до конца, чтоб потом с чистой совестью отчитаться перед Моник или Фабрисом. А уж они пусть что хотят делают с этой информацией, хоть сами решают проблему, хоть докладывают Эдуару.
Она дошла до сваленных в кучу старых велосипедов с гнутыми рогатыми рулями.
Из-под ткани выглядывал деревянный угол одной из картин, что стояли на полу друг за другом. Женя откинула покрывало и тут же взвизгнула, отдёрнув руку.
– Тьфу-ты! Напугал! – строго сказала она ворону, что с полотна уставился на неё немигающим взглядом. Чёрные перья отливали сталью, в лапе он сжимал кусок…
На заднем плане картины виднелись силуэты острых шпилей крыш, пронзающих хмурое дождливое небо.
– Да уж, современное искусство, ничего не сказать, – протянула Женя, качая головой.