Но от мыслей отвлёк нарастающий гул множества голосов.
Гости, также одетые в мантии, переговариваясь полушёпотом, расселись по лавкам. Мсье де Гиз пытался затеряться среди них, но стандартный размер балахона не предполагал, что в него будет укутано что-либо столь монументальное. Так что затея Фабриса с треском провалилась – с тем же треском, что, казалось, вот-вот раздастся в тишине, когда порвутся тесёмки у горла, удерживающие мантию на его широких плечах. Женя с Люком пристроились с краю, поближе к выходу.
Где-то вдалеке, пока еле слышно, застучали-зарокотали барабаны, задавая ровный ритм, словно сердца присутствующих внезапно стали биться в унисон. Нарастающий шелест напоминал стук капель дождя по листьям. Заунывно затянула мелодию тростинка-флейта. Из темноты появилась старая женщина и проковыляла мимо зрителей. Факелы бросали блики на её морщинистое лицо, выхватывали то крючковатый нос, то всклокоченные волосы, пока незнакомка, невнятно бормоча, ходила взад-вперед. По комнате потянулся ароматный дымок благовоний, в котором чувствовались освежающая мята, сладкая лаванда, пряный тимьян, бодрящий кедр.
Старуха подошла к столу, уставленному склянками и непонятными инструментами, провела рукой над чёрным как смоль котелком, и он вдруг вспыхнул сине-зелёным призрачным светом, рассыпав вокруг себя сноп искр.
Гости ахнули.
Под нарастающий гул барабанов незнакомка начала раскачиваться, притопывать, а затем и кружиться по залу как заведённая, повторяя одни и те же строчки:
Женя поймала себя на том, что тоже притопывает в ритм нехитрому мотиву, и украдкой покосилась на Люка, не заметил ли. Но он был всецело поглощён представлением. Капюшон сполз с его головы, и стало видно, как он подался вперёд, не отрывая взгляд от актрисы, а губы его шевелились, повторяя вслед за ней строчки заклинания.
Глава 12. Маленький пушистый зомби
Воскресный завтрак она проспала. Ночной перформанс произвёл неизгладимое впечатление на Женю, которая, с одной стороны, не являлась завсегдатаем театров, а с другой – близко к сердцу принимала всё, что было связано с тонкими материями. Так что, проворочавшись всю ночь в беспокойном забытье, она просто отключила оба будильника, один за другим, и рухнула обратно в подушки.
Полдень окрасился золотистыми лучами солнца, что причудливо играли на узорах обоев. Женя лениво потянулась, перевернулась на бок и позволила себе ещё понежиться на мягкой перине, как настоящая принцесса. Пожалуй, такое случилось впервые не только с тех пор, как она, бросив всё, кинулась в пучину Прованса, но и вообще за последние годы. Женя попыталась припомнить, когда в последний раз она просыпалась после обеда? Когда вот так беззаботно валялась в постели?
«Евгения, вставай!» – она так ясно услышала в мыслях голос дяди Кости, будто он на мгновение перенёсся в её комнату и вот-вот потребует овсянку.
Женя поморщилась. После недели изысканных французских завтраков – ароматной выпечки с джемом и омлетов-суфле с пряностями и сыром – воспоминания о ненавистной каше хотелось затолкать куда подальше. Настроение начало стремительно портиться.
Совесть усиленно намекала на первое. Но разум тут же подкидывал живописные образы орущего мага света. А в том, что выйдет жуткий скандал, Женя не сомневалась.
Она повернулась на другой бок.
Подушка показалась какой-то неудобной. Ещё немного повертевшись, Женя села в кровати и вздохнула.