Огромное черное море угрожающе качалось, выплевывая на берег белую пену. И там, между двумя большими валунами, Сона увидела ее. Маленькая хрупкая фигурка протягивала к ней руки. О спину разбивались неистовые волны, но она безмолвным маяком ждала свою дочь.
Ноги сами понесли Сона вниз, сердце болезненно бухало, едва не разрывая грудную клетку. Даже издалека, за несколько десятков метров, Сона как никогда ясно видела ее лицо. Женщина, которая подарила ей жизнь.
Дыхание сбилось, волосы забились в рот, а ноги подкашивались, но Сона продолжала бежать и, не отрываясь, смотрела в яркие, добрые глаза. Легкое платье в мелкий цветок, длинные, вьющиеся волосы и руки, которые оказались на удивление теплыми.
«Наконец-то ты пришла, моя девочка! – Ласковый голос успокоил, а мягкая улыбка развеяла все сомнения. – Ничего не бойся, я с тобой».
Огромные волны отбрасывали ее назад, и, сделав три шага, Сона приходилось отступать на два. Она падала, больно билась о дно, соленая вода и песок попадали в глаза и рот. Но рука Минхи крепко держала ее ладонь и уверенно вела за собой. Море наконец дождалось свою дочь и с готовностью раскрыло для нее объятья.
«Я не хотела тебя пугать, просто должна была рассказать тебе правду».
Сона не видела ничего, блуждая в темноте и следуя за чистым голосом Минхи: «Прости меня… Я ничего не знала…»
«Не вини себя. Я ни о чем не жалею».
«Но мама, то есть… Юми…»
«Она твоя мама, и я благодарна ей за то, что она вырастила тебя. А за свои грехи Юми уже давно заплатила».
«Прости меня за то, что я не знала».
«Тебе не за что извиняться. Я навсегда останусь с тобой как дух моря, которым стала после смерти. Не бойся ничего, верь мне и делай то, чего хочет твое сердце. Я всегда буду защищать тебя».
Голос Минхи постепенно удалялся. Грохот разбивающихся о скалы волн и чей-то отчаянный крик неохотно выплывали из темноты. Кто-то тряс ее за плечи, больно давил на грудь и звал по имени. Сона закашлялась и подняла голову, выплевывая воду. Рядом с ней сидела бабуля и хваталась за сердце, прерывисто дыша. Мокрые кудряшки падали ей на лоб, прикрывая полные ужаса глаза.
– Ненормальная девчонка! – срывающимся голосом крикнула она и больно толкнула Сона в плечо. – Ты в своем уме?! А если бы я не проснулась? Ты…
Сона хлестнуло словно плетью, и вся горечь, боль и многолетняя обида полилась нескончаемым потоком.
– Теперь я понимаю, почему ты никогда меня не любила, – выплюнула она, дрожа всем телом. – Я всегда была для тебя чужой! Подкидыш, которого ты вынуждена была принять!
Лицо бабушки окаменело, а глаза остекленели.
– Откуда… что ты такое говоришь? – залепетала она, заикаясь.
– Я знаю все, можешь даже не пытаться мне врать! – выкрикнула Сона. – Но… бабуля, неужели… за столько лет… ты могла стать хоть чуточку добрее ко мне?.. Я так нуждалась в тебе…
Она не смогла договорить, голос сорвался. Сона вскочила на ноги и побежала по пляжу. В груди горело, слезы жгли глаза. Она ничего не видела, ощущая только огромную, сжигающую душу обиду.