— Долго точно не будешь, — дерзко рассмеялась. — Ты, Мантуров, скорее спринтер, нежели марафонец.
— Зато я восстанавливаюсь моментально, — и потерся об нее пахом. Пятнадцать минут, и я снова в боевой готовности.
— Тим, расслабься, секс — не повод спать вместе, — толкнула в грудь и выбралась из-под меня. Обнаженная, с темным волнистым покрывалом волос почти до талии, длинными ногами и крепкими ягодицами. Это не задница, это мечта! Геля подхватила тонкую сорочку и надела, пряча соблазнительное тело в шелковый панцирь.
— А если я опять захочу? — лег набок и подпер голову ладонью.
— У тебя мастер-спальня. В ванной поможешь себе сам. Я и так облегчила тебе жизнь: копать теперь не нужно.
— Геля, останься, — я стал полностью серьезным. Я хочу не просто секса. Я хочу засыпать и просыпаться вместе. — Геля… — взглядом надеялся достучаться, показать, как нужна мне. Словами пытался, но не вышло. Делами вроде бы тоже, но пока мало. Одного доброго дела всегда мало, чтобы искупить три года моего равнодушия. Мне не было все равно, никогда не было плевать на жену, но я так боялся сдаться и сорваться, что отгородился даже от мыслей о ней. О сыне тогда не думал. Для меня его не было. Но сейчас все иначе. Он — моя кровь, второй главный человек в жизни. Ангелина первая. Она всегда первая. Все после нее, и даже я сам. Любимая женщина, которая не хотела со мной больше общего: у нас есть сын, но никаких еще детей. Со мной? Или вообще? Как бы ни было, а по-любому вина только моя. Я взрастил в ней страхи и убил веру в мужское плечо. Смогу ли убедить, что надежен? Не знаю, но буду пытаться. Хочу ли я сам еще детей? На эмоциях — это одно, а если по-честному? Те же страхи, что у Гели: в себе. Мне все это нелегко далось. Сейчас готов рубашку на груди рвать, что я надежен как скала, а если снова плохие анализы, результаты, диагнозы? Сейчас уверен, что все смогу, а так… Только демагогия. Нужно делом доказывать. А как жене мне верить, расслабиться и пройти путь длиною в девять месяцев? Нужно доверие, а его у нее нет. Надеюсь, моя любовь к ней и сыну покажет, что я достоин быть рядом с ними. И сам себе докажу это.
Ангелина смотрела на меня, пыталась выглядеть игриво равнодушной, но я чувствовал терзавшие ее хрупкую душу сомнения. Она сдавалась на их милость. Уходила. Доверяла им, не давала шанса мне.
Я вздохнул и, положив вторую подушку под голову, уставился в стену. Жена отдавала мне свое тело, очень щедро отдавала, но душу и сердце прятала за семью замками. Я, конечно, дурак. Надеялся, что после секса заживем: в нашу спальню переберусь, целовать жену буду, когда вздумается. Ага, как же! Ангелина шла на контакт ночью, но никаких простых, обычных, бытовых нежностей. Только секс, ничего личного. Нейтралитет днем. Жаркая эротика ночью.
В обед у меня была назначена очень интересная встреча. Ангелине бессмысленно что-то запрещать. Упертость — качество, которое раньше не замечал в жене. Сомневаюсь, что оно приобретенное, просто раньше ей не нужно было отстаивать себя. Геля стала ершистой, колючей, острой и резкой. Очень надеюсь, когда завоюю ее доверие заново, она скинет свою броню. Тяжело жить в стальном доспехе 24 на 7 — выгораешь.
— Приветствую, — Реутов холодно бросил, остановившись у стола, руки в карманы спрятал, смотрел холодно и остро. Где же тот улыбчивый рубаха-парень, который глазки моей жене строил и руки распускал? Губехи свои к ней тянул. Мудло!
— Садись, — кивнул на соседнее кресло. Реутов молчал, мерился со мной взглядом. Пусть спасибо скажет моей жене, а то бы уже мордой в пол лежал, а доблестная прокуратура обыск проводила. — Садись-садись, в ногах правды нет.
— Таблетку антиозверина выпил? — вскинул бровь, кривя губы в саркастичной усмешке. — Замминистру не по чину на людей кидаться, нет? — сел напротив.
Справки обо мне наводил. Странно, что решил поиграть с огнем и наставить мне рога. Я опасный враг, и это не пустая бравада.
— Мне с тобой болтологию разводить некогда, — бросил салфетку на стол. Была бы перчатка, полетела бы ему в морду. А лучше кулак. Дуэль, млять. — Моя жена — женщина с характером, и она решила остаться работать у тебя.
— Что, не доверяешь ей? — подкалывал, падла.
— Я тебе не доверяю. Если продолжишь преследовать ее… Если твои вареники снова случайно прилипнут к губам моей жены — убью.
Реутов сузил глаза. Смотрел недобро. Видно, не любил угроз и ультиматумов.
— Я тебя не боюсь. Тоже не пальцем деланный.
Я коротко и резко рассмеялся.
— Где тебя палец делал, у меня там четыре руки, как у гребаного Кришны.
ebooksa