Моя мачеха – иномирянка

22
18
20
22
24
26
28
30

В этот момент селяне расступились, и я на миг затаила дыхание, предчувствуя нечто удивительное. А потом разочарованно выдохнула.

И это всё?

В середине небольшой полянки, примерно в десяти шагах от нас, темнел совершенно непривлекательный камень. Приземистый и широкий, размером примерно с телёнка, он имел плоский верх, на который было удобно что-то поставить. Например, корзины.

И всё. Ничего особенного!

Любуясь золотистыми всполохами на кулоне, который достался мне в наследство, я ожидала большего.

Волшебства!

Но оказалось проще.

И волнение тут же рассеялось.

– Пора, – глянув на небо, сказал Кендан и осторожно опустил дочь.

Амелота коснулась босыми стопами шкуры и, цепляясь за отца, осторожно выпрямилась. Лицо ребёнка приняло серьёзное и сосредоточенное выражение.

С нас одновременно сняли накидки, и я тут же приблизилась к девочке. Обняла её левой рукой, удерживая корзину в правой. Надо сделать всё быстро, чтобы Амелота не успела замёрзнуть или устать. Думала, что до камня мы пройдёмся, а обратно я принесу ребёнка на руках.

Мысленно выстроив план, я подбодрила девочку:

– У тебя всё получится. Сосредоточься на пальцах ног, милая. Шаг!

Мы ступили на снег, раздался всеобщий вздох. У меня даже волоски на руках приподнялись, но не от холода, – удивительно, но он не ощущался, – а от некого чувства единения. И словно что-то изменилось с этим шагом. Будто воздух вокруг нас замерцал. Или это обман зрения?

– Шаг, – скомандовала я, заботливо поддерживая ребёнка.

И едва не задохнулась от волны жара, который вдруг ударил в лицо.

Что это?

Зима же… Как такое возможно?

– Шаг, – руководила действиями Амелоты.

И снег вокруг нас засиял настоящим золотом, от блеска которого заслезились глаза. Сердце забилось как сумасшедшее, затылок сжало льдом страха.