В этот момент селяне расступились, и я на миг затаила дыхание, предчувствуя нечто удивительное. А потом разочарованно выдохнула.
И это всё?
В середине небольшой полянки, примерно в десяти шагах от нас, темнел совершенно непривлекательный камень. Приземистый и широкий, размером примерно с телёнка, он имел плоский верх, на который было удобно что-то поставить. Например, корзины.
И всё. Ничего особенного!
Любуясь золотистыми всполохами на кулоне, который достался мне в наследство, я ожидала большего.
Волшебства!
Но оказалось проще.
И волнение тут же рассеялось.
– Пора, – глянув на небо, сказал Кендан и осторожно опустил дочь.
Амелота коснулась босыми стопами шкуры и, цепляясь за отца, осторожно выпрямилась. Лицо ребёнка приняло серьёзное и сосредоточенное выражение.
С нас одновременно сняли накидки, и я тут же приблизилась к девочке. Обняла её левой рукой, удерживая корзину в правой. Надо сделать всё быстро, чтобы Амелота не успела замёрзнуть или устать. Думала, что до камня мы пройдёмся, а обратно я принесу ребёнка на руках.
Мысленно выстроив план, я подбодрила девочку:
– У тебя всё получится. Сосредоточься на пальцах ног, милая. Шаг!
Мы ступили на снег, раздался всеобщий вздох. У меня даже волоски на руках приподнялись, но не от холода, – удивительно, но он не ощущался, – а от некого чувства единения. И словно что-то изменилось с этим шагом. Будто воздух вокруг нас замерцал. Или это обман зрения?
– Шаг, – скомандовала я, заботливо поддерживая ребёнка.
И едва не задохнулась от волны жара, который вдруг ударил в лицо.
Что это?
Зима же… Как такое возможно?
– Шаг, – руководила действиями Амелоты.
И снег вокруг нас засиял настоящим золотом, от блеска которого заслезились глаза. Сердце забилось как сумасшедшее, затылок сжало льдом страха.