Но, когда дверь открылась, на пороге я увидела Амелоту.
Лишь на миг огорчилась, а потом счастливо воскликнула:
– Ты сама пришла?!
– Да, – держась за стенку, похвасталась девочка. Она ступила внутрь и, касаясь стены, направилась вдоль неё в мою сторону. – Смотри, Стенси. До сих пор поверить не могу. Я всё чувствую!
– Милая…
Я обняла её, отметив, что ребёнка уже переодели в домашнее платье. Я же оставалась в церемониальном наряде. Возможно, он станет мне саваном…
Амелота крепко прижалась ко мне, и я невольно всхлипнула. Этот миг триумфа я запомню навсегда. Да, он с привкусом горечи и страха, но испытанное сейчас счастье было настолько острым, что едва не лишило меня сознания.
Не только оттого, что малышка выздоровела.
Кендан никогда бы не позволил дочери войти в комнату женщины, которую искренне считал врагом.
А значит, соэр мне верит.
Почему-то сейчас это показалось мне самым важным.
Я верила, что вместе мы справимся с любыми невзгодами.
– Ты видишь это?
Услышав негромкий голос Кендана, я вздрогнула и вскинула голову. Мужчина стоял у порога, перед закрытой дверью. В комнате были лишь мы втроём, и это встревожило меня.
– Ты чувствуешь это? – Приблизившись к нам, соэр задал новый вопрос.
– Что именно? – шевельнула я немеющими губами.
Мне не хотелось ни видеть, ни ощущать, потому что в этот миг я обо всём догадалась. И помотала головой.
– Нет.
– Милая. – Мужчина положил ладонь на голову дочери. – Нам нужно поговорить. Проверь, как Молари справляется с последними приготовлениями к балу.
– Хорошо! – Девочка привстала на носочки и поцеловала меня в щёку. – Спасибо, что исцелила меня… Мама. Ты же будешь моей мамой?