Ксандер

Не имело значения, что он мне сказал. Это было уже слишком. Я мечтала о ребенке, но ребенок от пасынка — это не тот позор, который я могла бы вынести.

— Я… я… — От шока я потеряла дар речи, но Ксандер воспринял это как согласие.

Не подозревая о страхе, который не позволял мне ответить, он снова взял меня за руки. Я одеревенела, пока он крутил меня на танцполе, как пешку на шахматной доске. Он крепко держал меня в своих объятиях, пока не закончилась песня.

Как только мелодия затихла, я оторвалась от него. Он насторожился, когда я поспешно отступила назад. Что-то сжалось в моем сердце из-за того, что именно я придала его лицу такое ранимое выражение. Я не могла понять, была ли я слишком резка с ним или мой гнев был оправдан.

— Мне нужно в туалет, — объяснила я, желая смягчить удар, но в то же время нуждаясь в некотором пространстве.

Он кивнул.

— Хорошо. Я провожу тебя.

Конечно же, он проводит.

Мы пошли по указателям к туалету и он кивнул охранницам, которых натравил на меня с утра. Когда я спросила Ксандера о них, он заявил, что с ним всегда присутствует охрана на тренировках.

Чушь собачья.

Это было не первое мое родео с мужчинами, которые обращались со мной как с собственностью; я знала, что к чему. Кивок означал, что одна из них будет наблюдать снаружи здания на случай, если я попытаюсь вылезти через окно в туалете, а другая отправится охранять вход в бар, пока Ксандер будет ждать меня за дверью.

Куда, по его мнению, я могла пойти? У меня не было ни друзей, ни денег, ни другого выбора, кроме как остаться с Ксандером. Это была цена за то, что я отдала свою жизнь другому властному мужчине.

Все больше и больше Ксандер начинал подражать грехам своего отца. Но, если к Генри я испытывала апатию, то поступки Ксандера вызывали у меня красную, горячую ярость. Полагаю, я возлагала на него большие надежды, потому что когда-то он был моим лучшим другом, и то, что было между нами, теперь уничтожено.

По крайней мере, за время, проведенное с Генри, я поняла одну вещь.

Хотя служба охраны не может бросить вызов человеку, набивающему их карманы, они не откажут в услуге тому, кого охраняют. На тренировке я убедила Джейми — охранницу из списка Ксандера с темными волосами и строгим выражением лица — выполнить одно поручение. Я похлопала по сумочке, зажатой у меня подмышкой, в которой лежала вещь, добытая Джейми.

Когда мы подошли к двери уборной, Ксандер выглядел нервничающим, словно минута разлуки могла обернуться катастрофой. Прежде чем он успел настоять на том, чтобы зайти внутрь, я закрыла дверь и насладилась моментом одиночества.

Я изучила себя в зеркале над раковиной. Мои зрачки были расширены, как будто я приняла кокаин, волосы пышно растрепаны, а кожа загорела и выглядела более здоровой, утратив болезненную бледность, к которой я привыкла после замужества с Генри.

Оживший человек, которого я видела в зеркале, с таким же успехом мог быть отражением незнакомки. Я не могла заставить себя признать, что после двадцати четырех часов, проведенных с Ксандером, я снова стала похожа на себя прежнюю. В том, что мои щеки приобрели прежний румянец, не могло быть его заслуги.

Покачав головой, я также осмотрела повреждения, которые он оставил после себя. Вокруг моей груди были многочисленные следы укусов. Злобные красные полосы выглядели территориальными, как клеймо собственности. Несомненно, он постарается нанести еще больший ущерб после того, как разделил мое внимание с мужчинами в этом баре.

Вздохнув, я уставилась на маленькую белую упаковку, которую Джейми приобрела по моей просьбе. В голове промелькнули образы крошечных ручек и ножек, и я на мгновение засомневалась в своем решении. Меня передернуло, но реальность быстро подавила эти эмоции.