Ксандер

— Думаю, что довольно хорошо, но результаты узнаю только через неделю.

— Ты получишь «отлично», — сказал Ксандер. — Как и всегда.

Я наблюдала за ними почти с благоговением. Ксандер проявлял интерес к жизни Джаспера так, как Генри никогда и не пытался. В каком-то смысле он взял на себя роль отца, которую Генри сознательно игнорировал.

С тех пор, как он вернулся в мою жизнь, стало совершенно очевидно, что Ксандер больше не тот мальчик, которого я когда-то встретила. Его характер остался прежним, негласное взаимопонимание между нами тоже не изменилось, но теперь он был состоявшимся мужчиной, который вел себя намного старше своего возраста. Разговор с Джаспером только укрепил мою теорию.

У меня сердце разрывалось от мысли, что Генри не видит в нем респектабельного мужчину, которым он стал, и ставит перед ним невыполнимые требования, которые, по сути, гарантируют провал. Должно быть, он взял это от своей матери, подумала я, наблюдая, как он накрывает на стол, обмениваясь легкими шутками с Джаспером.

Пока они продолжали болтать, я достала киш из духовки. Он был идеально пропечен. Я всегда считала, что в кулинарии важна интуиция, а в выпечке — инструкция. Если вы были в состоянии прочитать список на бумаге и следовать инструкции, то вы могли печь. Именно это мне и нравилось.

Джаспер настоял на том, чтобы заправить салат, и посмотрел на меня в поисках одобрения, доставая лимонно-бальзамический соус. Ни один из парней никогда не выглядел таким расслабленным дома.

— Выглядит потрясающе, Джордан, — радостно сказал Джаспер, накладывая себе на тарелку пирог.

— Он очень легко готовится, — сказала я со смехом, довольная. — Это рецепт моей мамы.

— Вкусно, — сказал Ксандер. — Действительно вкусно. Я впечатлен, тюремная птичка.

Тюремная птичка.

Я вздрогнула от этого прозвища. Я не осознавала, насколько сильно позволила себе расслабиться, пока не почувствовала, как напряглись мои плечи, и не вспомнила о нашей реальности.

Я взглянула на Джаспера, который поднял взгляд от своей тарелки, держа вилку в воздухе. Он нахмурился, услышав прозвище, которое случайно сорвалось с губ Ксандера. Хотя он ничего не сказал по этому поводу, но инстинктивно почувствовал перемену в атмосфере так, как это мог сделать только ребенок, у которого был такой отец, как Генри.

Напряженную тишину нарушил телефонный звонок. Ксандер сунул руку в карман, извинился и вышел в коридор.

— Генри написал мне после того, как я вернулся домой, — сказал Джаспер, как только Ксандер оказался вне пределов слышимости, и посмотрел на меня большими глазами.

Я застыла.

— Он увидел нас на большом экране и захотел поговорить, — объяснил Джаспер. — Но я не ответил, — быстро добавил он.

Я медленно кивнула.

— Спасибо.

Я не могла представить себе мир, в котором Джаспер предал бы меня ради Генри.