Ксандер

Сколько раз я подумывал о том, чтобы украсть ее?

Три года я тосковал по ней, хотя мне нечего было ей предложить. Ни денег, ни собственного дома. Ни карьеры, на которую можно было бы опереться. Хуже всего то, что я не мог защитить ее от гнева моего отца.

Я ни разу не связался с ней, полный решимости не позволять бессмысленному увлечению поглотить меня еще больше. Я думал, что моя одержимость связана с уязвленным самолюбием, и надеялся излечиться после того, как она увидит, чего я достиг. Тогда моя жизнь была бы проще.

Вместо этого от ее вида стало только хуже. В груди больше не было пустоты, и я не мог вспомнить, как мне удалось уйти от нее в первый раз.

Мое терпение иссякло.

Она была моей одержимостью, и я устал бороться с этим безумием. Теперь я мог дать ей жизнь, которую она заслуживала, — жизнь, достойную королевы, и принять эту болезнь.

Джордан наконец-то станет моей.

— Ты, должно быть, шутишь, — усмехнулся Генри, его лицо исказилось от неудовольствия. — Мы должны показать семью как единый фронт.

Я не видел его со вчерашнего неудачного ужина и пересекся с ним после своей пробежки. Судя по его внешнему виду, он провел ночь в доме своей любовницы — я предположил это по слабому запаху дешевых духов и размазанному макияжу на его белой рубашке. Он не потрудился принять душ, открыто проявив неуважение к Джордан, разнося по дому запах другой женщины.

— Как я уже сказал, я не собираюсь ехать к тебе в офис только для того, чтобы ты изображал из себя заботливого отца. — Я возвышался над ним, не обращая внимания на его презрение.

Генри настаивал на том, чтобы я появился в его офисе в центре города, чтобы опровергнуть вертящиеся слухи, но поездка в Нью-Йорк и обратно заняла бы целый день. Я попал в рабство забытых эмоций и в своем нынешнем состоянии не вынес бы подобное развлечение.

Неодобрение отразилось в каждой черте его лица.

— Джордан также должна была начать работу с тобой, — процедил он. — Мы же договаривались.

Мотивы Генри были прозрачны, как полированное стекло. Он хотел, чтобы Джордан представляла мои интересы только для того, чтобы контролировать меня через нее.

Его изучающий взгляд не отрывался от меня до самого парадного входа в роскошный особняк. Если бы я был моложе, я бы дрогнул под тяжестью этого взгляда. Но сейчас моя реакция была в лучшем случае ледяной и безразличной.

— Джордан все еще может представлять меня, — сказал я. — И я с удовольствием пойду на ланч, если ты хочешь, чтобы меня увидели с ней на публике.

Мое лицо оставалось спокойным, хотя я затаил дыхание.

В его глазах отразилось сомнение.

Несмотря на собственные многочисленные загулы, Генри редко выпускал Джордан из виду и следил за ней через персонал, когда его не было рядом. Он зашел только для того, чтобы взять кое-какие бумаги, и должен был вернуться в офис, так что единственным выходом для него было согласиться с моим предложением. Появление на публике опровергло бы слухи о том, что я отдалился от семьи, и он взвешивал, справится ли Джордан с ролью любящей мачехи.