Сидя в служебном кафе Карельский вспоминал свой вчерашний визит к Михаилу, вернее к тому, во что он превратился. Начальство не препятствовало подобным «свиданиям». Даже напротив, начальник охраны, добрейшей души человек, устраивал туда настоящие экскурсии. Дескать смотрите, что произойдёт, если не будете следовать инструкциям!
Фото тридцатилетнего мужчины крупным планом, красовалось на стенде рядом с клеткой, в которую бился настоящий вурдалак.
Эти белёсые бельма вместо глаз, не было в них ничего человеческого! А уж вонь! По классификации заражённых Михаил теперь, молодой бегун. Да, его хорошо кормили! А почему не усыпили? Да потому что, после смерти он завещал тело науке!
Карельский не мог этим долго любоваться. Как вернулся в кабинет, внимательно перечитал свой контракт. Как выяснилось, подобные завещания, вовсе не добровольны, хочешь хорошо зарабатывать? Подписывай! Профессор не стал на этом акцентироваться, ему было интересно другое. Почему отмороженному пусть даже цитирующему Мандельштама зэку, не пожалели белую жемчужину? А Михаил, жрёт сырую свинину и гадит под себя!
Нет, я этого так не оставлю!
Глава 30
Лязг замка, выдернул из болезненного сна. Сухмет поступил, как всегда, вскочил, чтобы тут же упасть, беззвучно проклиная всё на свете. И без того, раскалывающаяся голова, получила реальные повреждения. Его новый дом, клетка полтора на полтора, с таким же потолком, не вытянуться и не встать в полный рост.
Потрогав разбитую в кровь макушку, он посмотрел на причину переполоха. Опять те врачи пожаловали. Прохаживаясь по соседнему ряду клеток, они тыкали руками в заключенных и что-то обсуждали.
Сухмет, очень сомневался есть ли хоть у одного из них медицинское образование. Красный крест на плече, обманет только ребёнка или слабоумного.
Он пришёл в себя, несколько часов назад, от неприятного химического запаха в окружении этих врачей. Пара десятков крепких мужчин, в защитных комбинезонах, почти скафандрах. Последнее о чём-то говорило, ведь странная головная боль и жажда, вкупе с тошнотой, неспроста.
Разлёживаться им не дали. Командами, пинками собрали в подобие колонны и марш по коридору. Удобнее всего, было нацисту, ушлёпок, толи поверил в себя, а может отбил при падении чувство самосохранения, в общем начал возмущаться, требовал вернуть его обратно в уютную камеру. А потом, ехал позади колонны, на тележке, вряд ли что-то понимая, попинали его знатно.
Конечным пунктом, оказалась огороженная высоким забором площадка. Из плюсов, небо вместо потолка, причём без решётки, что стало сюрпризом, минус — это клетки, десятки открытых всем ветрам клетушек, в большинстве из них, сидели люди. Бледные лица, обречённый взгляд. Зэков быстро раскидали по жил площади, заперли ворота и ушли.
Началась пора знакомства, вялые разговоры с минимальной пользой, выяснилось, что народу здесь под сотню, контингент тот же и прибыли они, кто за два, кто за четыре часа до них, в несколько партий. Не узнав ничего нового, Сухмет улёгся прямо на пол и попытался забыться сном, на пустой желудок, удалось не сразу.
И вот, как это происходит не в первый раз, его грубо разбудили. Злость успокаивалась вместе с болью, хотелось есть, но больше, конечно, пить. Со вчерашнего утра, ни капли и не крошки.
— Начальник! — кто-то охрипший, с третьего ряда решил попытать счастья. — Дай хотя бы воды!
Сухмет на автомате прочистил горло. Его голос, был бы не лучше. Что не так страшно, на тренировках в пустыне, бывало и хуже. Главное, это информация, за что-то зацепиться, любые слова, движения, всё на пользу. Он превратился в абсолютное внимание.
Начальство просьбу проигнорировало, прошли мимо страждущего, до конца ряда и на следующий. Через десяток минут, кои Сухмет оглядывался по сторонам, они поравнялись с ним.
— Шесть процентов от изначального количества, это максимальное значение, — старческий голос, звучал странно, будто в голове поселилась радиостанция.
Встряхнув головой, Сухмет бросил короткий взгляд на зеркальные скафандры. Движений в его сторону не было.
Не заметили! Он, почему-то считал это важным.