Украденный. Книга вторая

— Я ухожу, — сказал вдруг жрец. — И приду вечером. Если захочешь говорить, я буду в Линфероне. Подумай над моими словами, великий вождь. Ничто не исчезает! Ничто.

Он повернулся и ушел туда же, откуда и приходил — в подлесок на краю луга. Арис тоже вскоре поднялся на ноги. Он вернется в Линферон и ляжет спать где-нибудь на поверхности, в разрушенном доме, которых так много осталось в городе. Там шум и ветер уносят тихие голоса.

На лугу ветер гнал волнами травы, над озером кружились птицы. В первую ночь, когда они пришли к Линферону, волки, ведомые варгами грызли здесь лушь. Так сказал Бако. Но лушь не кричит человеческими голосами. Она воет.

Свадьбу устроили во дворе, на площади за воротами города. Помост снова украсили шкурами и коврами. В прежние времена шаманы обсыпали бы толпу гостей зерном ради плодородия будущего вождя, но сейчас зерно расставили в чашах. Арис сидел на помосте и слушал, как шаманы поют духам плодородия, прося их благословить союз.

Перед ним лежала площадь, заполненная людьми. В неверном свете факелов их лица терялись и он видел лишь белые овалы и отблески огня, отражающиеся в сотнях глаз, обращенных к нему. Спуститься бы вниз и затеряться в толпе, глазея на действо. Но его судьба — находиться с другой стороны.

Но вот у входов в подземелья показались тонкие фигурки девушек, завернутые в покрывала. Они шли к помосту сквозь толпу, окруженные шаманами и вождями. Покрывала с них не снимут до самого обряда и жениху остается только гадать кто там, красавица, или нет. В прежние времена у них с Бако и Антором сердца бились, когда девушек подводили к помосту — красивая, или нет⁈ А теперь Ари смотрел на девушек и ничего не чувствовал.

Девушки были одеты богато, узорные покрывала сверкали камнями и вышивкой. Только та, что шла впереди была закутана в белое покрывало с серебряной каймой. Это посаженная невеста. Но вот девушки поднялись к помосту и сели на другом конце, напротив Ариса.

Шаманы продолжали свои заунывные наговоры, а народ подпевал им. Наконец шаманы вызвали небесную деву и девушка в белом покрывале поднялась. Она дрожала, Арис видел, как подрагивает серебряная полоса. Ее подвели к помосту и Арис положил руку ей на голову. Шаманы обступили их.

Потом были произнесены все положенные слова — он обещал заботиться о ней до конца дней, беречь и не пренебрегать, дарить подарки, приводить на празденства. Девушка слабым голосом обещала уважать и беречь его детей, идти, куда прикажет муж и хранить мир в доме. Затем ее усадилиу его ног и шаманы прочли молитвы и обвязали их руки нитью особыми узлами. После этого было объявлено, что они женаты.

Затем действие покатилось дальше. Одну за другой к нему подводили девушек. Он клал руку им на голову, но теперь под его рукой всегда оказывалась первая жена и она была свидетелем всех его клятв. А после обряда девушки снимали покрывала и Арис видел их лица в первый раз.

Каких только девушек среди них не было! Совсем юные и постарше, белокожие и смуглые, робкие и те, кто смотрел с вызовом. Одна из них, выше остальных имела белоснежную кожу и черные глаза над крбчковатым носом. Усевшись, она вздернула подбородок и смотрела вниз на людей с презрением. Арис решил, что это и есть сестра Венанди — такая же заносчивая. Что ж, ему уже нет нужды спорить с ней как спорил Мауро с Ардой.

Тут жрец объявил, что ритуал закончен и все девушки теперь стали женами вождя. Ему ответил рев сотен глоток и девушка в белом покрывале испуганно вздрогнула у его ног. На миг ему стало интересно, кто она такая. Выбирали ее из хорошего рода, или схватили первую попавшуюся девушку? Он заметил, что плечи ее дрожат, будто она плачет под покрывалом, но внизу грянула музыка, на помост взлетели женщины с угощениями, расставляя подносы у его ног на коврах. Начался праздник, разгульный и разнузданный, как все свадьбы в его племени.

Когда первый голод был утолен, шаманы объявили новый обряд — угощения жениха и все его жены встали и ушли к ступеням. По обычаю молодая жена должна была дать мужу из своих рук кружку пива и кусок мяса, символизируя, что теперь она берет на себя заботу о его столе и доме.

У помоста сгрудился народ, внимательно следя за действом. В племени существовало поверье, что от того, как жених выпьет вино и съест мясо, сложится дальнейшая жизнь молодых и об этом ходило множество примет. В этот раз жена была не одна и люди гадали, неужели шаманы дадут по кружке пива каждой? Даже такой великий вождь, как Арис не выпьет столько пива! Как же быть последней?

Арис увидел, что придумали шаманы и рассмеялся — на ступени младшие шаманы подняли целый котел с пивом и девушки все взялись за его ручку. Нести было неудобно и дувушки тут же начали толкаться и мешать мешая друг другу. Жидкость плескалась в разные стороны, попадая на ковры и платья невест, но Арис был им благодарен — все же выпить котел пива было бы трудно разом.

Особенно усердствовала та, высокая, которая смотрела так заносчиво, она раскраснелась, пытаясь держаться за ручку котла прямо посередине, и казалось, сейчас просто растолкает всех. Точно это сестра Акуилы. Такая же злая и упорная. Пойдет вперед не смотря ни на что.

А шаманы здорово придумали вместо отдельных чаш дать целый котел пива. Теперь никто не сможет спорить о старшинстве, все они подносят пиво ему одновременно.

Но когда котел был уже у помоста, старший шаман поднял посаженную невесту и она зачерпнула из котла кубком и подала ему первой. Под свист и крики Арис осушил его одним глотком, отбросил и принял котел у девушек и приник губами к краю. Крики усиливались пока он пил и закончив, Арис поднял котел над головой и перевернул.

Что было после, Арис помнил плохо. Вокруг мелькали лица и голоса. Играла музыка, ему приносили еду. Он ел, смеялся, снова ел и еще пил. Потом все вокруг слилось в разноцветную карусель и Бако увел его наконец с помоста.

Бако хотел, чтобы Арис шел к своим женам, но узнав, что их пещеры в подземелье, Арис остановился. Бако ругался, но Арис все твердил, что вниз не может пойти и все; и Кеттер сказал, да пусть останется наверху, раз хочет, прикажи постелить в башне и все! Утром он проспится!