— Кайф в том, что комсомольцы тебя в тюрьму не посадят, просто выгонят из своих рядов и всё. И ты сможешь опять покупать свои журнальчики и соблазнять пьяных баб.
— А если я не смогу?
— Баб соблазнять?
— Нет, в ЦК добиться, чтобы, ну…
— Если не сможешь, — пожимаю я плечами, — ответ очевиден. Поедешь читать эротическую лирику русских поэтов на зону. Надолго поедешь и очень конкретно. Ты, надеюсь, понимаешь, что я не шучу? Наркотики, опять же, валюта.
— Да там мало! — с ужасом восклицает он. — Всего ничего.
— При желании можно и на вышку натянуть, — хмыкаю я. — А желание у меня будет, поверь. Если Новицкая не поедет в ЦК желание у меня будет катастрофически сильное, неуёмное, можно сказать. И отмазаться ты не сможешь. Ты у меня и по линии МВД и по линии КГБ проходишь. Не забывай.
Он склоняет голову и всхлипывает.
— Не рой другому яму. Извини за банальность, но в этих набивших оскомину народных мудростях и кроется вся сермяжная правда. Ты об этом не думал?
Если бы не желание держать его на виду, поместил бы в какую-нибудь общагу, в клоповник на краю города. Но нет, Снежинскому достаётся одноместный номер в гостинице «Москва», рядом со мной. И выглядит этот поц, ещё недавно всхлипывавший в одиночке, как ни в чём не бывало. Вот уродец.
Признаться, я немного побаиваюсь. А что если он действительно не сможет разрулить ситуацию со своими доносами? Боюсь, могу сорваться и сделать ему невыносимо больно. Поэтому я захожу к нему и чисто для профилактики прописываю короткий, но сильный удар в солнечное сплетение. Профилактику я всегда считал намного более действенной, чем борьбу с последствиями.
— И даже не вздумай злить меня, ты понял, Эдуард Фридрикович?
Он складывается пополам и шевелит губами, как сом, а потом уметается в ЦК ВЛКСМ, а я возвращаюсь к себе в номер и делаю несколько звонков. Злобин говорит, что пока не знает, когда освободится и сообщит мне, как только разберётся с делами.
Думаю, позвонить ли Брежневу и решаю не звонить, а вот Скударнову звоню. Он моментально снимает трубку, будто ждёт моего звонка.
— А, это ты, Егор… — выдыхает он. — Привет. Ты в Москве?
— Да, Даниил Григорьевич. У вас всё хорошо?
— Ну… да, да, хорошо…
Говорит он не только не уверенно, а вообще потеряно как-то.
— Надолго приехал?
— На пару дней, я думаю.