— Карр! Карр!
— Буруррым… Бом… — поддержал его Борис.
— Ну ладно, хватит вам, помолчите оба, — сказал я и снял с шампура кусок мяса. — На, лопай. Но это и правда последний, а то тебя может стошнить!
— Ага, гляди-ка, стошнит его… — пробурчал Нарышкин. — Вон сковее хопнет…
— Ничего не понимаю, — сказал я. — Тебя не учили, что не вежливо разговаривать с полным ртом? Тоже мне, особа, приближенная к Императору…
— Я говорю — он скорее лопнет, прежде чем его стошнит, — сказал Лешка, прожевав мясо. — Ни разу не видел такую прожорливую птицу!
Корвин недовольно посмотрел на княжича, схватил клювом кусок мяса и отпрыгнул подальше. Наверное, чтобы Нарышкин у него еду не отобрал.
Некоторое время ели молча, а потом Лешка вдруг сказал.
— Макс, я с начала марта окончательно в небесный класс перевожусь.
— Что так? — спросил я и даже замер от удивления. — У твоих предков же всегда два Дара было. И брат у тебя черный маг же у Императора… Ты чего, Леха?
— Ну… Мы так решили на семейном совете. Так будет лучше в данный момент для моего рода.
— Чем это, интересно знать? Тем, что ты на один Дар положишь с прибором? — усмехнулся я и покачал головой. — Не думаю, что твои дети скажут тебе спасибо.
— Это ты зря, Макс… — поморщился он. — Мой второй Дар никуда от меня не денется, он у меня уже в крови. Ну а так вообще… В небесном классе у меня лучше получается. С Иваном ведь в свое время тоже так на семейном совете решили. Он на четвертом курсе из небесного класса в темный перешел. Именно поэтому он и до черного мага дорос. Если бы распылялся на два Дара сразу, то такого успеха не достиг бы.
Мы помолчали немного, а затем он спросил.
— Ты видел мой школьный рейтинг?
— Ну, видел… Среди третьекурсников ты в первой десятке. К чему это ты спрашиваешь?
— К тому, что основная часть этого рейтинга добыта именно моими успехами по дисциплинам, которые читают в небесном классе, Макс, вот к чему, — ответил он, посмотрел на меня и улыбнулся. — Твоего уровня я все равно ведь не достигну, верно?
— Это-то здесь при чем?
— Верно, — кивнул он. — Пока ни при чем, а потом будет очень даже при чем… Через несколько лет…
Я перестал жевать и посмотрел на него. На Лешкином лице играли тени от костра, в который мы все время подбрасывали дровишек, отчего казалось, будто его лицо причудливым образом движется.