Черный Маг Императора 5

22
18
20
22
24
26
28
30

Добрались и до меня, но мне их порадовать было нечем. Что я могу рассказать, если я сам об этом узнал из новостей, а с Журавлевым даже знаком не был? Молодой полицейский быстро сообразил, что толку от меня никакого нет и пошел дальше по коридору.

Ну а я дождался третьего урока и с нетерпением потопал в главный корпус. Там сегодня что-то интересное должно быть. Новый предмет, которого я очень давно ждал — ментальные заклинания и блокировка.

Меня больше интересовал тот раздел, который позволит защищаться. Ментальные заклинания контроля и нападения меня особо не занимали, потому что нас все равно не научат владеть ими так, как ребят из небесных классов. Для этого особый Дар нужен. У нас лишь общая часть, чтобы мы могли хоть как-то сопротивляться, если в этом возникнет необходимость.

Этот предмет во всех классах вел только один преподаватель — Бобоедов Кузьма Семенович, по кличке Горох. Чудной старикан, который и правда был чем-то похож на это растение. Высокий как жердь, худой, лысая голова все время вниз клонится, а глаза на выкате — ну точно две огромные горошины.

Лешка его очень хвалил. Сказал, что он один из самых лучших преподов в нашей школе. Нарышкин вообще считал, что менталистика — это одна из самых важных штук в магии, поэтому всегда относился к этому предмету с уважением.

Правда Бобоедов был со странностями немного, но у кого их в «Китеже» нет? Он очень любил задавать ученикам загадки. У него запросто можно было получить высокий бал за хорошую сообразительность.

Когда Горох проходился по всем нам своими огромными глазами и перечислял учеников в начале урока, сразу стало понятно, что он очень мощный менталист. У меня было такое ощущение, что у меня даже поплыло немного перед глазами, когда он задержал на мне свой взгляд.

— Дориан, ты почему не научил меня хоть чему-то из защитных заклинаний? — спросил я его, после того как Бобоедов перешел к следующему ученику.

— Может быть потому, что я в этом не очень хорошо соображаю, мой мальчик? — задал он встречный вопрос. — Меня таким вещам не учили, так что я все время пользовался защитными артефактами. Так что слушай его внимательно, Макс. Я тебе в этом деле не помощник.

— Какое первое оружие в деле ментальной магии? — спросил Кузьма Семенович сразу же после того, как закончил с нами знакомиться. Несмотря на возраст, голос у него было звонкий и чистый, как колокольчик. — Ну? Кто-нибудь что-то скажет или будете молча смотреть на меня как барашки?

— Хорошее знание заклинаний? — попытался ответить кто-то с первых парт.

— Само собой, — кивнул он. — Любой идиот до этого додумается, но если это все, на что вы способны, то придется признать — в этом году я вижу самый слабый темный класс за последние несколько лет. Хотя кое-кто мне говорил, что здесь есть ученики с мозгами.

Он еще раз обвел нас всех взглядом, затем встал со своего места, обошел стол и уселся на него скрестив ноги.

— Да будет вам известно, первое оружие в ментальной магии — это острый ум, который дает вам возможность быстро оценивать происходящее и успеть вовремя поставить необходимую защиту, — он улыбнулся. — Или наоборот… Ударить первым.

В классе воцарилась полнейшая тишина. Хоть он и говорил, что с мозгами у нас проблемы, но похоже все понимали, что предмет у него важный.

— Слушайте внимательно вопрос, повторять не буду, — громко сказал Горох. — Итак… Предположим, что какого-нибудь оболтуса из «Китежа» полностью лишили Дара и сказали, что вернут его лишь после того как он войдет в одну из комнат.

Он загнул палец и продолжил:

— В первой комнате руна огня, которая взорвется сразу же, как ученик туда войдет, — Бобоедов загнул второй палец. — Во второй комнате заключен демон, который сразу же покончит с ним. Ну и в третьей комнате сидит тролль, которого не кормили уже пару лет. Теперь внимание вопрос: в какую комнату должен войти оболтус, чтобы остаться в живых и получить обратно свой Дар?

В классе вновь стало тихо. Слышно было лишь как скрипят стулья, на которых ерзают ученики.

— Соображайте скорее, судари и сударыни, — сказал Горох и посмотрел на часы. — Неужели трудно немного раскинуть мозгами?