В детстве Даня думал, что волосы Пипетки – особенные. Ни у кого таких нет.
Даша скрылась за поворотом, и он потер лицо. Может быть, она к нему идет – такая красивая?
Его сердце тотчас опалила жаркая ревность. Пусть идет. Пусть.
Этот урод намекал, что у них все по-взрослому. Она – его.
К дьяволу всех!
Даня ударил по висевшей в углу груше, не надев перчатки на руки, хоть и прекрасно знал, что так делать нельзя. И если бы в комнату не зашла мать, содрал бы всю кожу на костяшках.
– Что такое? – нахмурилась она, держа в руках поднос с фруктами.
– Тренируюсь, ма, – натянуто улыбнулся он.
– Ты аккуратнее тренируйся, Дань. С таким лицом обычно на вилы сажать идут, – покачала головой мать и поставила поднос на стол. А Даня, забив на все, доделал лабораторную.
Стоило ему закончить и рухнуть в кровать, как зазвонил телефон. Каролина.
– Да, – сказал он, сжимая в кисти эспандер.
– Привет, Дан, – услышал он ее звонкий голос. Такие голоса называют хрустальными.
– Привет.
– Ты занят?
– Домашку делал.
– А я о тебе думала, – вдруг сказала Каролина. – Писала тебе, но ты не отвечал. Решила позвонить. Извини, если отвлекла.
– Все в порядке, – ответил он, думая совсем о другом.
– Ты не мог бы помочь мне завтра? – спросила девушка.
– Без проблем. Чем?
– Сходи со мной на свидание. В кино. Безумно хочу карамельный попкорн. И романтики.