А потом позвонила Дане – когда начался дождь.
Потому что больше не знала, кому звонить.
***
Даня стоял в душевой кабине, склонив голову и позволяя упругим струям воды бить по его плечам и стекать по телу вниз, смывая усталость и напряжение. Он только что вернулся домой, с трудом избавившись от Каролины. Лучше бы он все это время провел в спортивном зале – только физические нагрузки помогали ему забыться.
Но они не помогали забыть ее.
Глаза Дани были закрыты, черные ресницы слиплись от воды, и он думал о том, что происходило в его жизни. В ее жизни. Но уже не в их.
Он уже чертову тысячу раз думал об этом.
Может быть, он был не прав? Может быть, был другой выход? Может быть…
Нет, не может. Он поступил логично. Все просчитал. Продумал. За исключением того, как фигово ему будет. Но это мелочь.
Любить – значит защищать. А он любил слишком сильно, чтобы забить на это, пустить на самотек или довериться случаю.
Раньше Даня не знал, что любовь – это сила, с которой нужно считаться. Теперь понял. Любовь – слишком серьезный противник. Его не следует недооценивать.
Кончиками пальцев он коснулся своей новой татуировки, набитой на груди – со стороны сердца. Тонкая нить в виде символа бесконечности, переходящая в неровную линию пульса. Когда тату-мастер набивал ее, пытался пошутить про разбитое сердце, но Даня послал его. И тот тотчас перевел разговор.
Кожа все еще саднила, но ему было плевать. Эта минималистичная татуировка многое для него значила.
Даня усилил напор и запрокинул голову назад, так, что на шее натянулись жилы. Теперь вода била его по щекам.
Сколько он так простоял, парень и сам не знал – слишком сильно загрузился мыслями. И очнулся только после того, как в ванную комнату постучалась мать. Только тогда он выключил воду, оделся и, накинув на мокрые плечи полотенце, вышел. Влажные спутанные волосы падали на лоб, и от них по шее стекали редкие капли.
– Я уже думала, ты уснул там, – сказала мать, с тревогой глядя на сына. – Какой-то ты другой в последнее время стал, Данька. Что-то случилось?
– Нет, все в порядке, – улыбнулся он.
– Из-за Дашки? – вдруг спросила мать.
– Нет, – отмахнулся Даня.
– Вы ведь больше не вместе? – продолжала она. И зачем только спросила? Прекрасно ведь знает ответ.