Внезапно я слышу, как она бормочет спросонья у меня на руках:
— Мама?.. — и трет глазки.
— Спи, любовь моя.
Маленькими ручками она обнимает меня за шею, ее мягкие волосы щекочут мне подбородок.
От них пахнет вишневым шампунем. Я баюкаю дочку, пока мы поднимаемся по лестнице.
— Мама, — щебечет она, — у папы болит голова?
— Иногда да. Тогда ему просто нужно отдохнуть — и все проходит… всегда проходит. Твой папа сильный, ты ведь знаешь.
— Я знаю, — уверенно отвечает она своим нежным голоском.
Мы заходим в комнату, и я укладываю дочку в кроватку. Включаю ночник-проектор, и на потолке зажигаются звезды. Накрываю дочку одеялом, а она прижимает к груди мою куклу-гусеницу, отреставрированную, с новой набивкой. Я замечаю, что она смотрит на меня большими серыми глазками и, похоже, засыпать не собирается.
— Что такое? — мягко спрашиваю я.
— Расскажешь мне сказку?
Я глажу ее по голове, убираю с личика волосы.
— Тебе уже пора спать, Роуз.
— Но ведь сейчас Рождество, — возражает она тихим голоском. — Ты всегда рассказываешь мне красивую историю вечером в Рождество…
Она смотрит на меня с надеждой, морщит крошечный носик. Я не могу отказать.
— Хорошо, — соглашаюсь и сажусь с ней рядом.
Счастливая Роуз улыбается, в ее глазках отражаются звезды.
— Какую историю тебе рассказать?
— О тебе и о папе, — с готовностью отвечает она, пока я поправляю одеяло. — Вашу историю.
— Опять? Ты уверена? Я рассказываю ее каждый год…