— Так. Те, кто повыше в центр, кто пониже — садитесь на скамейку. Нет, ты, Саша, встань с краю к Юре. Вот… Володя, постой, ты куда? Давай-ка тоже на скамью в центре. Конев, куда побежал за ним? Стой на месте!
— Подождите меня! — крикнул из-за сцены Митька. — Я сейчас, это, кофту переодену…
— Ой, Митьку Баранова забыли! — хором пискнули девочки.
Митька вышел из-за кулис с глупым видом: растерянный, потный, растрёпанный, с Юркиной красной кепкой в руках. Юрка, только заслышав о том, что будут фотографироваться, вытащил галстук из-под рубашки и расправил его на груди. Но, оглядев себя, подумал, что пионерский галстук с фашистским кителем не вяжется, и бросил пиджак Митьке.
— А это мне, — сказал, забрав у него кепку и нахлобучив себе на голову козырьком назад. Довольный, будто кепка с галстуком — это вяжется.
Митька встал рядом с Юркой. Тот шмыгнул носом и задержал дыхание — понял, зачем тот переодевался, явно сильно упрел, работая с занавесом.
— Приготовились… — завёл директор.
Юрка заметил, как Володя качнул головой, будто сплюнул. Вскочил и, отодвинув Митьку, встал рядом с Юркой.
— Володь… гм… Ну что это? — засвистел с укором Пал Саныч.
— Пал Саныч, так же даже лучше! — заверил Володя.
— Гм… а, ну да. Так даже, да. Так лучше. Итак. Приготовились. Три. Два. Один. — И щёлкнул камерой.
Примечания:
(1) — Немедленно извинись перед дамой (нем.)
Глава 17. Прощальный костёр
После спектакля небо прояснилось, так и не разродившиеся дождём тучи унесло на восток, а по всему лагерю из колонок полилась музыка. Добрые, светлые и лирические детские песни из кинофильмов и мультфильмов звучали во время и после обеда, замолчав только перед самым началом линейки, чтобы дать старшему пионервожатому Славику скомандовать:
— Лагерь! Внимание! На торжественную линейку, посвящённую закрытию смены, шагом марш!
Нарядные, в белых рубашках, красных галстуках и пилотках, отряды стройными колоннами по трое двинулись на площадь. Первый возглавляли две девушки: веселая, как никогда красивая Ира Петровна и командир отряда Маша. А очень ответственную миссию, нести знамя отряда, доверили Юрке.
Гордый, причёсанный и опрятный, в белых перчатках, Юрка жаждал поскорее увидеться с Володей — его никогда не удостаивали такой чести, он никогда не надевал перчаток, никогда не шёл впереди колонны и никогда так не гордился собой. Заняв своё место на линейке, Юрка уставился на пятый отряд, который ступил на площадь, замыкая длинную цепочку идущих. Приятное тепло разлилось в груди, когда он заметил трогательно взволнованного Олежку, чьи стиснувшие знамя руки заметно дрожали. Юрка переметнул взгляд на не по-детски серьёзную Алёну, которая в спектакле играла маленькую девочку — Галю Портнову, а на деле являлась командиром отряда. И очень надолго взгляд задержался на торжественно-серьёзном лице Володи. Юрка легонько кивнул ему, когда тот, заметив его, чуть приподнял брови и улыбнулся.
Яркие солнечные лучи, пробиваясь сквозь редкие облака и листву деревьев, сквозь листочки на Юркиной яблоне, падали на украшенную флажками площадь. Зина Портнова, чистая и белая, строго взирала с пьедестала на построенных буквой «П» пионеров. За ней на флагштоке гордо реял флаг лагеря — красная ласточка на фоне лазурного полотна. А над головой в чистом небе белые зонтики парашютов опускались по синеве вниз. Вдалеке, почти у самого горизонта, сбросивший парашютистов самолет чертил белую полосу, похожую на размах ласточкиных крыльев на флаге.
— Внимание, лагерь! Равняйсь! Смирно! — выкрикнул Славик. — Вольно! Командирам отрядов приготовиться и сдать рапорт!