— Я не прошу, чтобы выгонял! Не давай ей «Колыбельную», это же невозможно слушать!
— А давай без «давай»? Раз тебе так тяжело слушать её игру, играй сам! Ты знаешь эту композицию, ты умеешь лучше…
— Нет! — резко оборвал его Юрка. — Даже не думай.
— Почему?
— По кочану! Не могу и всё!
— И что предлагаешь делать? Как играет Маша, тебе не нравится, сам играть ты не хочешь…
— Да пусть играет Маша, только не её!
— Но она нам идеально подходит! И Маша нам подходит, а ты… Ты должен попросить у неё прощения!
— Вот ещё! Я ничего ни у кого просить не буду! Никогда.
— Да-да, «сами предложат и сами всё дадут!»(1) — Володя закатил глаза и вдруг покачал головой и улыбнулся: — Ну и ребёнок же ты.
— Сам ты ребёнок! Я не боюсь извиняться. Просто эта Маша, она… она меня бесит!
Володя невесело усмехнулся и развёл руками:
— Куда ни глянь, тебя все девчонки бесят.
— Неправда! — воскликнул Юрка, хотя к своему ужасу понимал, что Володя прав.
А Юрке ужасно хотелось, чтобы он ошибся, хотелось, чтобы кто-нибудь «нравился» так же сильно, как этот ехидный, вредный, всегда и во всём правый вожатый. Но нет. Здесь и сейчас Юрку на самом деле не влекло ни к кому, кроме него. Здесь и сейчас Володя на самом деле не ошибался. И Юрка решил, что пусть он хотя бы думает, что ошибается. Но врать пока не решался.
— Нравилась одна, — честно признался он. — Аня. В прошлом году здесь отдыхала, но в этом не приехала.
— Ах… вон оно что, — Володина улыбка из надменной стала искусственной. — А в этой смене совсем никого?
— Ну… нет, наверное. — Юрка задумался, но вдруг, повинуясь не здравой мысли, а какому-то шальному импульсу, почти выдал сам себя с потрохами: — То есть… есть кое-кто, но для… неё я не существую.
И своими же словами сам себе перекрыл кислород. Голова закружилась, замутило, липкий страх стиснул шею. В голове билась мысль: «Сейчас! Скажи ему сейчас. Такого случая больше не представится!» Но он не мог решиться. Молча, пристально смотрел Володе в лицо.
Улыбка окончательно сошла с него. Володя столь же пристально смотрел Юрке в глаза, но, в отличие от него, не мягко, не просяще, а требовательно.