Луна костяной волшебницы

Она придвигается ближе.

– Разве ты не видишь, что ты особенная? Боги оставили тебя в живых.

Я безвольно опускаю руки. Тело охватывает невероятная усталость. Не думала, что способна ощутить подобное после получения благодати золотого шакала.

– Вряд ли они желают, чтобы я стала твоей наследницей. – Слова вырываются с трудом от подступающих рыданий.

– Они захотят, Сабина. Я хочу этого.

Я смотрю на женщину, стоящую передо мной на коленях. Ее платье промокло насквозь, а от высокомерия не осталось и следа. Даже ее величественные кости благодати не могут отвлечь внимания от страданий, проявившихся на ее лице.

– Ты нужна мне, – говорит она. – Думаю, Тирус не покажет мне золотого шакала, пока у меня не появится наследница.

Почему во мне горит сильное желание сказать «да»? Ведь золотой шакал уже мертв? Если Тирус и давал какой-то знак Одиве насчет меня, то лишь потому, что только я знаю, где похоронен шакал.

– И как же это случится? – спрашиваю я. – Ты объявишь famille, что я твоя дочь?

Они посчитают это таким же нелепым, как и я.

– Не могу этого сделать. Тебе следует это понять, Сабина. Обязанности Перевозчиц требуют большой веры. И она пошатнется, если они узнают, что я сделала.

– Значит, теперь и мне придется хранить этот секрет?

– Да. Ты должна. Леуррессы не станут оспаривать мой выбор. Я скажу им, что Тирус настолько чтит Аилессу, что избрал ее самую близкую подругу, чтобы занять место matrone после меня.

Аилесса.

Тепло окутывает мои конечности и устремляется к сердцу. Все Леуррессы считают друг друга сестрами, но Аилесса и вправду моя сестра. И это единственное известие, которое я принимаю, не моргнув и глазом. Единственная часть признания, которая кажется правильной.

Одива берет мои руки в свои. И от ее крепкой хватки порез на ладони начинает пульсировать сильнее.

– Как бы там ни было, ты по всем правилам моя следующая наследница, Сабина. Кровь от моей крови. И должна принять свою судьбу.

Дрожь расползается по телу от головы до ног. Как она может просить меня об этом? Аилесса жива. Уверена, Одива чувствует это так же хорошо, как и я. И попросту отрекается от своей старшей дочери. И дело не только в том, что она любила моего отца сильнее. Она скрывает что-то еще. И мне нужно выяснить, что именно.

– Хорошо. – Я заберу свое согласие обратно, как только спасу Аилессу и верну ее в famille. И тогда все игры закончатся. Настоящая наследница окажется дома. – Я согласна.

Одива одаривает меня улыбкой и прижимается холодными губами к моей щеке.